Особенно,... 
131 
Фактически же Мао пошел в контрнаступление. В контрнаступление на что? — риторически вопросил Янь Ба и секунду-другую помедлил с ответом. — В контрнаступление на собственное поражение, на собственную ошибочную политику и опасность, что где-то в гуще теней назревает ропот и готовится дворцовый переворот. Великая культурная революция, призыв Мао «бомбить главный штаб», можно сказать, новые взрывные заряды, — все это была его реакция на то, что он видел вокруг себя. Мао мобилизовал молодежь, как всегда поступают в состоянии войны. Мао использовал молодежь точно так же, как Франция, Англия и Германия мобилизовали свою молодежь, послав ее на поля сражений Первой мировой войны, где она погибла вместе со своими мечтами, задохнувшимися в мокрой глине. О культурной революции не стоит долго рассуждать, она была второй ошибкой Мао, прямо-таки сугубо личной местью тем силам общества, что бросали ему вызов.
К тому времени Мао постарел. Вопрос о преемнике постоянно занимал первое место в его повестке дня. Когда затем выбранный им Линь Бяо[7] оказался предателем и разбился в самолете, спасаясь бегством в Москву, Мао начал терять контроль. Но до последнего дня призывал к бдительности тех, кто переживет его. Придут новые классовые бои, возникнут новые группы, жаждущие привилегий за счет других. По словам Мао, без конца повторяемым как мантра, «одно, как обычно, сменится другим, противоположным». Лишь глупец и простак, не желающий видеть очевидное, будет воображать, что грядущий путь Китая намечен раз и навсегда.
С тех пор как умер Мао, — сказал Янь Ба, — минуло уже тридцать лет. Оказывается, он был прав. Он предвидел бои, однако не мог точно их назвать. И даже не пытался, понимая, что это невозможно. История не в состоянии дать точного знания о будущем, скорее она лишь показывает, что наша способность подготовиться к переменам ограниченна.
Янь Ба заметил, что слушатели по-прежнему сосредоточивают все свое внимание на его словах. И, заканчивая историческое введение, знал, что дальше они будут слушать его с еще более напряженным вниманием. Многие наверняка догадываются, о чем пойдет речь. Ведь это умные люди, прекрасно отдающие себе отчет в великих вызовах и угрозах, таящихся в пределах Китая. Но лишь теперь решится, какой должна быть политика ввиду ожидающих страну драматических перемен.
Рядом с лампой на трибуне докладчика располагались неброские часы. Второй час своего выступления Янь Ба посвятил в первую очередь современной ситуации Китая и необходимым изменениям. Упомянул о растущей пропасти между людьми, которая становится угрозой развитию. Да, было необходимо усилить прибрежные регионы и крупные индустриальные центры, то есть главную опору экономического развития. После смерти Мао Дэн Сяопин правильно заключил, что есть лишь один путь — выйти из изоляции, открыть двери окружающему миру. Янь Ба процитировал знаменитую речь Дэна: «Наши двери сейчас распахиваются, и закрыть их будет уже невозможно». Будущее Китая можно строить только в сотрудничестве с окружающим миром. Зная, как хитро взаимодействуют капитализм и рыночные силы, Дэн был уверен, что Китай близок к моменту, когда плод созреет и настанет пора сорвать его, когда страна всерьез снова станет Срединной империей, великой державой в процессе становления, а еще через тридцать или сорок лет — ведущей мировой нацией, как политически, так и экономически. За последние двадцать лет развитие Китая не знало себе равных. Однажды Дэн сказал, что скачок от положения, когда у всех есть пара брюк, к ситуации, когда все могут выбирать, хочется ли им иметь еще пару, во многих отношениях куда больше первого. Те, кто понимал Дэнову манеру выражаться, знали, что в виду он имел простую вещь: не могут все разом получить вторую пару брюк. И при Мао это было невозможно, беднейшие крестьяне в самых отдаленных нищих деревнях получили их последними, когда горожане уже выбросили старую одежду. Дэн знал, что развитие не может одновременно идти повсюду, это противоречит экономическим законам. Некоторые станут богаты или по меньшей мере не так бедны, как другие. Развитие будет балансировать на канате, и необходимо, чтобы ни богатство, ни бедность не стали слишком велики, иначе коммунистическая партия и ее руководство, которые держали равновесие, рухнут в пропасть. Дэна уже нет. Однако то, чего он опасался и от чего предостерегал, — нарушение равновесия — могло вот-вот произойти.
131 
