Особенно,... 
127 
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Сейчас. Я была как дети в цирке. Но и твердо убеждена, что без Мао Цзэдуна Китай никогда не поднимется из нищеты. Быть коммунистом означало бороться с нуждой, поневоле ходить босым. Мы боролись за то, чтобы каждый имел пару брюк.
— А что было потом?
— То, от чего Мао постоянно предостерегал. Что великое недовольство в Поднебесной будет всегда. Но создается это недовольство при разных условиях. Лишь глупец думает, будто возможно дважды войти в одну и ту же реку. Сегодня я понимаю, сколь многое в будущем развитии он сумел предвидеть.
— Вы до сих пор коммунистка?
— Да. Ничто покуда не поколебало моей убежденности, что мы должны сообща бороться с бедностью, которая в нашей стране по-прежнему огромна.
Биргитта взмахнула рукой, задев при этом бокал и расплескав вино.
— Вот эта гостиница. Если бы меня спящую перенесли сюда и разбудили, я бы не смогла определить, в какой стране нахожусь.
— Путь все еще долог.
Подали заказ. Фортепиано умолкло. Биргитта сражалась с собственными мыслями. В конце концов отложила столовый прибор и посмотрела на Хун, которая немедля перестала есть.
— Скажите начистоту. Ведь я уезжаю домой. И вам больше незачем играть роль. Кто вы? Почему меня все время держали под наблюдением? Кто такой Чань Бин? Что за людей мне предлагали опознать? Я больше не верю во все эти россказни насчет моей сумочки и опасного нападения на иностранку.
Она надеялась, что Хун как-то откликнется, хотя бы чуточку ослабит свою постоянную защиту. Но и этот град вопросов не поколебал спокойствия Хун.
— А о чем, кроме нападения, может идти речь?
— Кто-то обыскивал мой номер.
— Что-нибудь пропало?
— Нет. Но я знаю, кто-то там был.
— Если хотите, можно вызвать здешнего шефа службы безопасности.
— Я хочу, чтобы вы ответили на мои вопросы. Что происходит?
— Просто мне хочется, чтобы гости нашей страны были в безопасности, вот и всё.
— Мне что же, действительно надо принять ваши слова на веру?
— Да, — кивнула Хун. — Я хочу, чтобы вы приняли мои слова на веру.
В ее голосе сквозило что-то такое, отчего у Биргитты пропала охота задавать вопросы. Она поняла, что ответов все равно не получит. И никогда не узнает, кто держал ее под надзором — Хун или Чань Бин. Опять начало и конец, а сама она с завязанными глазами в коридоре между ними.
Хун проводила ее до номера. Биргитта схватила ее за руку:
— Больше никаких вмешательств? Никаких новых преступников? Никаких протоколов? Никаких внезапно мелькающих знакомых мне лиц?
— Я заеду за вами в двенадцать.
Ночью Биргитта спала тревожно. Встала рано, быстро позавтракала, не заметив ни одного знакомого лица ни среди официантов, ни среди постояльцев. Выходя из номера, она повесила на дверь табличку «Просьба не беспокоить» и рассыпала на коврике у входа немного соли для ванны. И по возвращении убедилась, что в комнату никто не заходил.
Как и договаривались, Хун Ци заехала за нею, а в аэропорту провела ее через какой-то спецконтроль, так что в очереди стоять не пришлось.
Расстались они у паспортного контроля. Хун протянула Биргитте маленький сверток:
— Сувенир из Китая.
— От вас или от страны?
— От нас обеих.
Биргитта Руслин подумала, что, вероятно, все же была несправедлива к Хун. Возможно, она вправду хотела помочь ей забыть нападение?
— Удачного полета, — сказала Хун. — Может статься, когда-нибудь увидимся.
Биргитта прошла паспортный контроль. А когда обернулась, Хун уже исчезла.
Только когда самолет поднялся в воздух, Биргитта развернула сверток. Там оказалась маленькая фарфоровая статуэтка: юная девушка, вскинувшая вверх руку с красной книжечкой Мао.
Биргитта спрятала подарок в сумку и закрыла глаза. Облегчение, оттого что она наконец летит домой, наполнило ее огромной усталостью.
В Копенгагене ее встретил Стаффан. Вечером она сидела рядом с ним на диване и рассказывала о своих приключениях. Но о нападении словом не обмолвилась.
Позвонила Карин Виман. Биргитта обещала в самом ближайшем будущем приехать в Копенгаген.
На другой день она пошла к врачу. Давление снизилось. Если показатели останутся стабильны, уже через несколько дней ее выпишут на работу.
Когда она вышла на улицу, падал снег. Ей ужасно хотелось поскорее вернуться к работе.
127 
