Особенно,... 
14 
Рэнди решительно отвергла вертолет — ее ничуть не прельщала перспектива спускаться на тросе с высоты в несколько десятков метров — и выбрала лошадь.
Рано утром она вскочила с постели и поцеловала сына так страстно, будто уезжала на год, не меньше.
Ей предстояло проехать тридцать миль на машине до подножия гор. В условленном месте Рэнди должен был встретить старик по имени Санди и проводить ее до места новой работы.
Санди стоял на обочине рядом с двумя оседланными лошадьми и тремя понурыми мулами, навьюченными, как ей показалось, сверх всякой меры. Дорога заняла почти весь день. В конце путешествия Рэнди уже думала, что, возможно, вертолетный трос ничуть не хуже лошади.
Правда, горный воздух сейчас, в конце осени, был таким разреженно чистым и так благоухал опавшей листвой, что усталость как рукой сняло. Они поднимались все выше и выше. Только здесь, на высоте, уже безошибочно ощущалось неумолимое приближение зимы.
Более уединенного места, чем то, где стоял этот дом, Рэнди не видела никогда: здесь не было ни дорог, ни телефонных кабелей, ничего, что указывало бы на связь его одинокого обитателя с внешним миром.
— Далековато, а? — обратилась она к Санди, разгружающего одного из мулов.
— Фрэнк уверен, что это самое лучшее место на земле, и, поверьте, он, несомненно, прав. Просто электричество проведено под землей, чтобы не портить окружающий вид. — Он внимательно посмотрел на Рэнди и добавил:
— Автономная система канализации работает вполне исправно.
— Хозяин — законченный мизантроп, если ему нравится такой уединенный образ жизни. — О пациенте Рэнди знала лишь то, что у него перелом правой руки, ему наложили гипс, а это не позволяет больному обслуживать себя. — Должно быть, чудак, выживший из ума на старости лет, — пробормотала Рэнди. — Он живет здесь постоянно? Санди посмотрел на нее с недоумением:
— Мэм, зимой высота снежного покрова в этих местах иногда достигает двенадцати футов. А Фрэнк живет там, где ему вздумается. Сюда он приезжает, как бы выразиться точнее, зализывать свои раны, что ли. Вообще-то Фрэнк весьма неразговорчив… Послушайте, почему бы вам не зайти в дом? Мне еще нужно развьючить мулов.
Рэнди последовала совету старика: вошла в дом и, даже не оглядевшись, рухнула в кресло и мгновенно заснула. Сколько времени она проспала? Час?
Меньше? Проснувшись, Рэнди обнаружила, что старика с животными и след простыл.
О его пребывании здесь напоминали лишь груда коробок и беспорядочно наваленные кульки. На нее неожиданно нахлынуло ощущение, будто она затерялась в огромном мире дикой природы, но оно вскоре отступило.
С точки зрения канонов архитектуры в этом домике не было ничего, что говорило бы об участии живого человека в его проектировании. Казалось, этот дом создал бездушный компьютер, стремившийся только обеспечить жильцам всевозможные удобства. Здание имело Г-образную форму. Один конец стены упирался в камин, рядом с ним стояли кушетка и пара стульев. Возможно, эта мебель выглядела бы неплохо, если бы не тяжелые, уныло-серые покрывала, прочные и долговечные. На полу не было даже самого примитивного коврика, ни одна картина не оживляла голые стены. На столе стояла незатейливая лампа из серой керамики единственное, на чем мог задержаться взгляд. Угол буквы "Г" был отведен под кухню, точно соответствующую по стилю всему прочему, — ничего лишнего. В конце кухни стояли две аккуратно заправленные кровати с покрывалами из той же грубой ткани, но только коричневыми. Дверь чуть подальше вела в ванную комнату, где были лишь душ, туалет и раковина.
Все предельно компактно, опрятно и чисто. И никаких следов присутствия человека, словно на «Летучем голландце».
Рэнди внезапно подумала, что ее пациент давно отбыл в более обитаемые места. Еще чуть-чуть, и она запаниковала бы по-настоящему. Однако, приглядевшись, женщина обнаружила еще две двери, расположенные сразу же за кроватями — одна против другой Первая оказалась гардеробом — там с военной аккуратностью располагались предметы мужского туалета: брюки из плотной ткани и начищенные до блеска ботинки.
— Бог мой, какие изящные, — пробормотала себе под нос Рэнди и снова повернулась к кроватям.
Они стояли совсем рядом, их разделяло не более чем три фута. Рэнди искренне надеялась, что престарелый пациент порядочен и благовоспитан, ибо еще в школьные годы ей изрядно надоели приставания одноклассников. «Только один поцелуй, моя девочка!» — после этой фразы Рэнди, как правило, приходилось с силой отдирать ищущие руки навязчивого кавалера.
14 
