Особенно,... 
209 
— Что касается того, как надежным путем доставить письмо ее величеству, — начал, краснея, Арамис, — то я беру это на себя. Я знаю в Туре одну очень ловкую особу.
Арамис замолчал, заметив улыбку на лице Атоса.
— Вот так раз! Вы против этого предложения, Атос! — удивился д'Артаньян.
— Я не совсем его отвергаю, — ответил Атос, — но только хотел заметить Арамису, что он не может оставить лагерь, а ни на кого, кроме нас самих, нельзя положиться: через два часа после отъезда нашего гонца, все капуцины, все шпионы, все приспешники кардинала будут знать ваше письмо наизусть, и тогда арестуют и вас, и вашу ловкую особу.
— Не говоря уже о том, — вставил Портос, — что королева спасет Бекингэма, но не спасет нас.
— Господа, то, что сказал Портос, не лишено здравого смысла, — подтвердил д'Артаньян.
— Ого! Что такое творится в городе? — спросил Атос.
— Бьют тревогу.
Друзья прислушались: до них и в самом деле донесся барабанный бой.
— Вот увидите, они пошлют на нас целый полк, — заметил Атос.
— Не собираетесь же вы устоять против целого полка? — спросил Портос.
— А почему бы и нет? — ответил мушкетер. — Я чувствую себя в ударе и устоял бы против целой армии, если бы мы только догадались запастись еще одной дюжиной бутылок.
— Честное слово, барабанный бой приближается, — предупредил д'Артаньян.
— Пусть себе приближается, — ответил Атос. — Отсюда до города добрых четверть часа ходьбы. Следовательно, и из города сюда понадобится столько же. Этого времени для пас более чем достаточно, чтобы принять какое-нибудь решение. Если мы уйдем отсюда, то нигде больше не найдем такого подходящего места для разговора. И знаете, господа, мне именно сейчас приходит в голову превосходная мысль.
— Говорите же!
— Разрешите мне сначала отдать Гримо необходимые распоряжения.
Атос движением руки подозвал своего слугу и, указывая на лежавших в бастионе мертвецов, приказал:
— Гримо, возьмите этих господ, прислоните их к стене, наденьте им на головы шляпы и вложите в руки мушкеты.
— О великий человек! — воскликнул д'Артаньян. — Я тебя понимаю.
— Вы понимаете? — переспросил Портос.
— А ты, Гримо, понимаешь? — спросил Арамис.
Гримо сделал утвердительный знак.
— Это все, что требуется, — заключил Атос. — Вернемся к моей мысли.
— Но мне бы очень хотелось понять, в чем тут суть, — продолжал настаивать Портос.
— А в этом нет надобности.
— Да, да, выслушаем Атоса! — сказали вместе д'Артаньян и Арамис.
— У этой миледи, у этой женщины, этого гнусного создания, этого демона, есть, как вы, д'Артаньян, кажется, говорили мне, деверь…
— Да, я его даже хорошо знаю, и мне думается, что он не очень-то расположен к своей невестке.
— Это неплохо, — сказал Атос. — А если бы он ее ненавидел было бы еще лучше.
— В таком случае, — обстоятельства вполне отвечают нашим желаниям.
— Однако я бы очень желал понять, что делает Гримо, — повторил Портос.
— Молчите, Портос! — остановил его Арамис.
— Как зовут ее деверя?
— Лорд Винтер.
— Где он теперь?
— Как только пошли слухи о войне, он вернулся в Лондон.
— Как раз такой человек нам и нужен, — продолжал Атос. — Его-то и следует предупредить. Мы дадим ему знать, что его невестка собирается кого-то убить, и попросим не терять ее из виду. В Лондоне, надеюсь, есть какое-нибудь исправительное заведение, вроде приюта Святой Магдалины или Дома кающихся распутниц. Он велит упрятать туда свою невестку, и вот тогда мы можем быть спокойны.
— Да, — согласился д'Артаньян, — до тех пор, пока она оттуда не выберется.
— Вы, право, слишком многого требуете, д'Артаньян, — заметил Атос. — Я выложил вам все, что мог придумать. Больше у меня в запасе ничего нет, так и знайте!
— А я нахожу, — выразил свое мнение Арамис, — что лучше всего будет, если мы предупредим и королеву, и лорда Винтера.
— Да, но с кем мы пошлем письма в Тур и в Лондон?
— Я ручаюсь за Базена, — сказал Арамис.
— А я за Планше, — заявил д'Артаньян.
— В самом деле, — подхватил Портос, — если мы не можем оставить лагерь, то нашим слугам это не возбраняется.
— Совершенно верно, — подтвердил Арамис. — Мы сегодня же напишем письма, дадим им денег, и они отправятся в путь.
209 
