Особенно,... 
121 
– Подойди, сынок, – слабым голосом произнесла она. – Сядь рядом. Дай я посмотрю на тебя.
Он тотчас сел подле нее, у ее ног. Она повернула его голову лицом к свету. Прекрасная кожа, великолепные зубы, открытые и честные глаза.
Она убрала руки.
– Ты просил позволения жениться на Калласандре…
– Да, – сказал он. – Я во всем мире больше ничего так не хочу. Калли… это… – Он заколебался и покраснел, потом отвел глаза и стал смотреть на огонь.
– Она ведь еще очень молода.
– Не так уж она молода, – улыбаясь про себя, заметил он.
Алида почувствовала, как внутренне он убежден, что имеет на это полное право. Она нежно произнесла:
– Ты – мой сын, которого я всегда желала и которого я чуть не потеряла навсегда.
Талис нахмурился:
– Но ведь есть же еще Филипп и Джеймс.
– Да, разумеется, – быстро ответила она. – Они добры и хороши во всем. Но ведь для женщины неважно, сколько у нее детей – если она теряет одного, она никогда не перестает сожалеть о нем. Ты знаешь, что мои волосы поседели в тот день, когда произошел этот пожар? Ты знаешь о том, что эта потеря нас обоих, и меня и твоего отца, свела с ума? Твой отец так никогда полностью и не оправился от этого.
– Да, я слышал, – тихо ответил Талис. Она погладила его шелковистые волосы, погрузила пальцы в его кудри. Когда-то в своей жизни она была способна на большую любовь. Если бы она с самого начала смогла родить своему мужу такого сына, как этот, ее жизнь сложилась бы совсем по-другому…
– И теперь, сразу после того, как мы тебя отыскали, ты опять исчезаешь? Женишься и покидаешь нас?
– Но если вы пожелаете, мы можем жить и здесь.
Она улыбнулась:
– Когда ты женишься, ты уже не обратишь на меня ни капли внимания. Молодые мужья способны думать лишь об одном: что дома их ждет молодая жена и постель.
Услышав это, Талис незаметно усмехнулся, глядя в огонь. Было ясно видно, чем заняты все его мысли: тем, как он обнимет свою возлюбленную и поцелует ее. Поняв это, сердце Алиды еще более очерствело. Можно подумать, она не была когда-то такая же! Нет! И она раньше мечтала о том же, о чем думает этот мальчишка сейчас. А как повернулась ее жизнь? Ха! Поцелуи – это все ненадолго. Что надолго, так это собственность.
Некоторое время они молчали. Они были в комнате одни: Талис сидел на полу, Алида – в кресле, откинувшись на спинку. В комнате не было света – только огонь в камине освещал их лица своими бликами.
– Тебе известно, что я умираю? – тихо спросила Алида.
– Да, – ответил он, не глядя на нее.
– Как ты узнал?
– Вы забываете, что я рос не здесь, не в богатом доме. Я жил в деревне… Приучился ухаживать за животными. У них ведь только по глазам можно увидеть, когда им больно. Ну, и я привык им заглядывать в глаза.
– Об этом знают только три человека: ты, моя служанка и та гадалка, которая мне предсказывала будущее. Она говорит, что я проживу еще не более двух лет.
Талис подождал, что она скажет, но она молчала. Тогда он взял обе ее нежные маленькие ручки в одну свою – большую и смуглую – руку.
– Ты поможешь мне? – произнесла она тихим умоляющим голосом.
– Я сделаю все, что в моих силах.
– О, милый сын! Мне так не хватало тебя! Я никогда не видела – и уж не увижу – тебя младенцем, не посмотрю на то, как ты делаешь первые шаги. Я не воспитывала тебя, как остальных своих детей. – Она изо всех сил сжала ему руку. – Ах, Талис, я так люблю своих детей, что становлюсь в отношении них страшной собственницей! Я просто не выношу, когда мои дочки выходят замуж и уходят от меня.
Она выждала мгновение, чтобы посмотреть, поверит он или нет. Он поверил. Разумеется, он не привык, чтобы люди лгали. До сих пор он этого не встречал. Насколько было ему известно, люди обычно говорят правду.
– Я… Я, конечно, знаю, – она заговорила как бы через силу, как будто боль сдавливала ей грудь. – Я знаю, что ты очень любишь эту девушку, но… Я хочу попросить тебя об одном одолжении – сделай его для меня. Дай мне хоть узнать тебя. Пусть твои братья и сестры немного узнают тебя, прежде чем ты уйдешь к другой. Прежде чем у тебя появятся собственные дети, которые заберут все твое время и все твое внимание. Если ты прямо сейчас женишься и заведешь детей, то ни у меня, ни у моего мужа, ни у твоих братьев и сестер так и не останется времени побыть с тобой. – Она помолчала, потом продолжала:
– Да, я знаю, что прошу у тебя очень многого. Я ведь никогда не была тебе матерью… А знаешь ли ты, что, рожая тебя, я едва не умерла? Ты был таким крупным мальчиком, а у меня узкие бедра. – Она улыбнулась и погладила его по голове. – Да, я чуть не треснула пополам, когда ты выбирался на свет!
121 
