Особенно,... 
158 
На деле Аустерлиц и был для Империи тем, чем Маренго для консулата. Маренго вручил Наполеону консульскую власть, а Аустерлиц подтвердил императорскую корону на его голове.
Узнав, что капитан Люка в Париже, и несмотря на то, что тема Трафальгарского сражения была для него не самой приятной, третьего император велел передать капитану, что он его примет седьмого. Четвертого, поскольку Люка рекомендовал его императору, Рене прибыл в «Отель де Марин». Капитан как раз накануне вечером получил письмо с приглашением на аудиенцию седьмого. Аудиенция была назначена на десять утра. Люка и Рене договорились о том, что последний придет на завтрак к Люка и от него они вместе поедут на аудиенцию в Тюильри.
Рене, который не был приглашен и не хотел просить, договорился с Люка, что останется ждать его в прихожей.
Справедливости ради следует заметить, что Рене несколько страшился своего представления. Этот неподвижный взгляд Бонапарта, который дважды пронизывал его, один раз у Пермона, а второй — у графини де Сурди, в вечер подписания брачного контракта, повергал его в трепет; казалось, что эти глаза запоминают все, на что смотрят, и все запечатлевают в памяти. Но, к счастью, все, что нужно было Рене, чтобы выдержать любые взгляды, — это спокойствие совести, которое ничем нельзя смутить, и этого ему хватало.
Седьмого числа в девять утра Рене уже был у Люка. Без четверти десять они сели в экипаж, и без десяти минут десять их экипаж остановился у ворот Тюильри. Он поднялся вместе с Люка и остался, как и было договорено, в прихожей, пропустив вперед капитана.
Этот последний был человеком большого ума. Он нашел способ, находясь перед императором, рассказать о Рене, не произнося его имени, рассказать обо всех его делах героических, благородных и отважных. Однако обнаружил, что император не хуже его осведомлен о них. Это придало Люка храбрости, и он заявил, что если император желает видеть этого героя, он может представить его тотчас же — ведь молодой человек сопровождал его и теперь дожидается в прихожей. Император кивнул в знак согласия, а затем наклонился за своим колокольчиком: дверь открыл адъютант.
— Пригласите третьего помощника «Грозного», господина Рене.
Молодой человек вошел.
Наполеон окинул его взглядом и с удивлением увидел, что тот не одет в мундир.
— Как вам удалось войти в Тюильри в платье обывателя?
— Ваше Величество, — ответил Рене, — я вошел в Тюильри, не думая, что мне предстоит честь встретиться с Вашим Величеством, а потому, что сопровождаю капитана, с которым я рассчитываю провести часть дня. Кроме того, сир, я — лейтенант, одновременно не будучи им. За три дня до сражения капитан Люка назначил меня на эту должность на своем корабле, на котором умер третий помощник; однако мое назначение не было утверждено.
— Я полагал, — ответил Наполеон, — что вы занимали место второго помощника…
— Да, Ваше Величество, на пиратском корабле.
— На борту «Призрака» у Сюркуфа, не так ли?
— Да, Ваше величество.
— Вы участвовали в захвате английского корабля «Штандарт»?
— Да, Ваше Величество.
— И даже проявили большую отвагу?
— Я делал все, что было в моих силах.
— Я знаю о вас из сообщений губернатора острова Франции генерала Декана.
— Я имел честь быть представленным ему.
— Он мне рассказывал об одном путешествии, которое вы предприняли в глубь Индии.
— Я путешествовал по индийской земле на расстоянии пятидесяти лье от побережья.
— И англичане вас оставили в покое?
— Это была та часть территории Индии, которую они не занимают.
— Где же это? Мне казалось, они заняли всю Индию?
— В королевстве Пегу, Ваше Величество, между реками Ситаун и Ирравадди.
— Губернатор уверял меня, что в этой части Индии вы участвовали в весьма опасных охотничьих делах.
— Я встретил нескольких тигров, мне удалось их подстрелить.
— Испытывали ли вы сильные ощущения, когда вам довелось стрелять в этих животных в первый раз?
— В первый раз — да, впоследствии — уже нет.
— Почему так?
— Потому что мне удавалось заставить его опускать взгляд, и с этого момента я понял, что тигр — это животное, над которым человек должен быть властен.
— А перед Нельсоном?
— Перед Нельсоном, Ваше Величество, я на мгновение испытал замешательство.
— Почему?
— Потому что Нельсон был великим военачальником, Ваше Величество, и на какое-то мгновение я подумал о том, что он необходим в качестве противовеса Вашему Величеству.
158 
