Последние отзывы

  51  

– Эльфы говорят, это все потому, что люди жадные. А сами люди обычно думают, что как раз они-то поступают хорошо. У них очень расплывчатые понятия о хорошем и плохом, которые можно толковать по-разному.

– Это называется «нравственная проблема», – похвалился образованный тролль. – Я их терпеть не могу. О них невозможно правильно думать, только голова болит. И, кажется, они не имеют решения.

Видимо, наставница обучила беднягу элементарным основам логики, и все, что в них не укладывалось, вызывало у него затруднения. Интересно, у короля в молодости были похожие проблемы? Или он решал такие вопросы, насильно впихивая их в рамки обычной логики, из-за чего его решения и казались парадоксальными? Нет, действительно, интересно было бы этих двоих познакомить…

– Тогда и не думай об этом вообще, – посоветовала Ольга. – Зачем, если тебе от этого плохо? Лучше давай вместе подумаем о будущем. Это полезнее.

– Вместе? – Пако повернул огромную неандертальскую морду и впервые за время разговора посмотрел прямо в глаза. – Ты хочешь со мной думать, что делать дальше?

– А что тут странного? Если мы уже оказались вдвоем, надо подружиться и помогать друг другу. Любое дело лучше делать вместе. Вот подумай, если мы сейчас разбежимся, что будет?

Тролль подумал.

– Я опять останусь один и не буду знать, что делать и куда идти, – сделал он вполне логичный вывод. – А тебя найдет Мырра и съест. Это плохо. Ты первый человек, который меня выслушал и захотел со мной подружиться. Я не хочу, чтобы тебя съели, и не хочу быть один. Правильно, лучше думать вместе. Только сначала расскажи и ты о себе. Я не знаю, откуда начинать думать.

Ольгина история заняла остаток пути, и как раз к тому моменту, когда она закончилась, из-за деревьев показалась вполне справная хижина.

– Пако, а ведьму съели давно? – поинтересовалась Ольга, которую беспокоил вопрос: насколько жилище успело припасть пылью и сохранилось ли в нем что-либо полезное?

– Нет, уже при мне, – охотно объяснил тролль. – И ведьму съели, и козу, и кошку…

– А они ее случайно не в доме ели?

– Нет, в пещеру притащили. И даже не поняли, почему я на них обиделся.

– Ну да, они же с тобой поделиться хотели…

– Не надо о них, ладно? – опять опечалился Пако. – Мне от этого становится грустно и хочется плакать.

– Ой, извини… Я не буду, только не плачь. А тролли все умеют плакать, или ты у людей научился?

– Не знаю.

– Как не знаешь? Ты же полгода жил с троллями!

– Я никогда не видел, чтобы они плакали, – серьезно объяснил Пако, осторожно опуская девушку на землю. – Но это же еще не значит, что они не умеют?

– Это верно. – Голос у Ольги дрогнул. – Совсем не значит…

Много ли людей на этом свете видели, чтобы плакал бесстрашный Кантор? Но значит ли это, что он не умеет? И что с ним делается сейчас, когда он думает, что любимую жену съели тролли?

Пятеро выживших тихо тряслись, неуверенно мямлили и крайне неумело врали. Видно было, что они заранее договорились, что именно будут врать, но под грозным взором Одноглазого Астуриаса их решимость начинала безудержно сбоить. Эмиссар по особым поручениям был зол и полон готовности карать без малейших снисхождений.

– Значит, напали тролли… – недоверчиво протянул он, рассматривая представленное доказательство. Огромная туша и голова с покрытой копотью мордой не вызывали сомнений в подлинности, но вот поведение доблестных воинов таковые вызывало. Что-то они крутят. Что-то скрывают. – Разломали повозку, перебили половину охраны, утащили девчонку и одного из вас, как его…

– Хосе Игнасио, – услужливо подсказал командир, который чувствовал себя очень виноватым, ибо не присутствовал лично при столь важном событии и не мог ни помочь подчиненным, ни объяснить начальству, что же там случилось.

– А Кантор почему в таком состоянии?

– Так он… это… Как проснулся, вот такой и был… Зелья перебрал…

Точно, врут. Если бы хоть немного в зельях разбирались, придумали бы что-то получше.

– А откуда у мальчишки синяки?

– Бежать пытался, стервец.

– Это каким же образом?

– Да как-то умудрился руку выпростать.

– Кто привязывал?

– Хосе Игнасио, светлая ему память…

Ну конечно, когда в сомнительной ситуации имеется аж семь покойников, оправдаться можно от чего угодно. Есть на кого свалить.

Астуриас еще раз внимательно оглядел пленников.

Шут дрожал и прятал глаза. Этот ничего не скажет. Если ребята его как следует запугали, сказать правду он не решится. Разве что попробовать напугать сильнее.

  51