Последние отзывы

  136  

— К этому времени она давно уже была членом Социал-демократической партии. Вступила в семьдесят седьмом и состоит до сих пор. Член женского союза и юридического совета в рамках партии. Представляет левое крыло. Несмотря на внешнюю скромность, ее считают очень значительной фигурой.

— Вот видишь, — довольно сказал Юханссон. Была у него такая слабость — примерять чувства и мысли других людей на себя.

— Извини, шеф, — не поняла Маттеи. — Вижу что?

— Люди постепенно смещаются вправо.

— Да, по мере того как становятся старше. На эту тему написаны сотни диссертаций.

— Приятно слышать, — обрадовался Юханссон.

Всегда приятно слышать, что люди более или менее нормальны, подумал он.

— Но нельзя сказать, что с тех пор, как она подалась в социал-демократы, у нее все шло как по маслу, — продолжила Маттеи.

— А в чем дело? — спросил Юханссон.

Ее и потом поколачивали? — подумал он, но вслух не сказал — это выглядело бы несерьезно.

— Она очень трудолюбива, и сейчас, помимо работы на посту госсекретаря, у нее есть и другие доверительные поручения. Она даже недолго сидела в риксдаге, замещала заболевшего депутата.

— Но в ноябре восемьдесят девятого года она работала адвокатом.

— Да. Штейн окончила юридический факультет в тысяча девятьсот семьдесят девятом году в университете Упсалы. Работала сначала в народном суде, потом проходила практику в адвокатуре до восемьдесят пятого, когда получила звание адвоката. Работала адвокатом до тысяча девятьсот девяносто первого, потом ушла в политику; в правительственной канцелярии — с девяносто четвертого, после возвращения социал-демократов к власти. И все же она, как я уже говорила, белая ворона среди них.

— Почему?

— Отчасти из-за своего происхождения… Шеф сам же говорит, что Штейн аристократка, и об этом ей, конечно, не раз напоминали. Но дело не только в этом.

— А в чем же еще?

— Она белая ворона потому, что она высококлассный юрист, свободно говорит на нескольких языках и среди ее сотрудников невозможно найти ни одного, кто сказал бы о ней хоть одно дурное слово…

— Она замужем? — прервал ее Юханссон. — Дети есть?

— Была замужем за сокурсником несколько лет, пока училась в университете и работала в суде. С восемьдесят первого разведена, детей нет. Еще у нее было несколько связей, более или менее продолжительных, однако, с тех пор как ее назначили госсекретарем, живет одна.

— Ты в этом уверена? — спросил Юханссон, почему-то широко улыбнувшись.

— Да. Последние годы она живет одна.

— Интересно… Я должен спокойно просмотреть все материалы. На что еще ты хотела бы обратить наше внимание?

— Ее назначение на пост госсекретаря в Министерстве обороны, безусловно, представляет интерес.

— Это еще почему?

— У нее сформировавшиеся взгляды на оборону и особенно на экспорт военной продукции. Это стало ясно как день, когда ей поручили курировать внешнюю торговлю. Не думаю, чтобы военные прыгали от радости, когда ее назначили в их министерство.

— Вот оно что. — Юханссон задумался. — Новая Май Бритт Теорин?^[36]

— Идеологически — да, очень похоже. И ведь она юридический виртуоз, а это пугает ее противников больше всего. Говорят, она просто неподражаема.

— И несмотря на такие дарования, Штейн получила должность замминистра? — удивился Юханссон.

— Вот именно! Единственное разумное объяснение — правительство или кто-то в правительстве, но на очень высоком уровне, решили щелкнуть военных по носу.

— Значит, ты так ставишь вопрос, — неопределенно высказался Юханссон.

Уж я-то прекрасно понимаю, как именно ты его ставишь, подумал он.

Когда после обычных незначительных вопросов и заключительной болтовни совещание закончилось, Юханссон поблагодарил всех за проделанную работу и пожелал хорошо провести выходные.

— Езжайте по домам и отдыхайте, — сказал он. — В понедельник соберемся и попытаемся наметить план действий.

Вид у него при этом был приветливый, но в достаточной мере начальственный.

Он отвел Хольт в сторону и попросил ее составить резюме по важнейшим пунктам и проследить, чтобы прокуратура получила материал как можно быстрее, самое позднее — на следующий день.

— А потом можешь отдыхать, как и все. У тебя же маленький сын?

  136