Особенно,... 
115 
– Ты любишь меня? – спросил он с раздражением в голосе. – Хорошо. И, оставив мою постель, ты тут же перебралась к Клэйтону Фонтэну? Он был хорошим любовником? Не хуже меня? И вы проделывали в постели то, что когда-то проделывали мы? Ну, кто из нас победил? Кому причитается премия года?
– О, Дэн, не надо, – сказала Линдси, тряся головой и борясь с набегающими слезами.
– Это чисто познавательный вопрос. Мужикам важно знать, как они смотрятся на фоне последующих любовников своих женщин. Понимаешь, о чем я говорю? Быть хорошим любовником – так важно для мужчины! Поэтому скажи, как я в сравнении с ним?
– Остановись! – закричала Линдси. – Не смей говорить в таком тоне о том, что было между нами, Дэн О'Брайен!
Дэн вскочил на ноги, быстро прошел через комнату и, подойдя к огромному окну, устремил взгляд в него. Потом провел рукой по лицу, медленно повернулся к ней.
– Прости. Я не должен был говорить так. Ты оставила меня, Линдси, но нет другой женщины, которую я бы так любил. Признаюсь, мне просто хотелось нанести ответный удар, отомстить тебе за ту боль, которую ты причинила мне. Но я здесь не для этого. У тебя свое горе. Ты потеряла человека, которого любила.
– Да.
– Бен говорил, что Клэйтон Фонтэн был отличным парнем.
– Да. Но, Дэн, я никогда не любила его. Да, я потеряла любимого человека. Тебя.
Он остолбенел.
– Ты была замужем за Фонтэном. Господи, так ты и ему лгала? Ты говорила ему, что любишь меня? Или плела всякие небылицы доверчивому дурачку, чтобы он поверил?..
– Нет, – сказала Линдси. Она неуклюже встала на ноги. – Нет. Клэйтон знал, что я не люблю его. Он женился на мне, чтобы защитить меня и Уиллоу от Карла Мартина и дать Бену и Джи Ди шанс осуществить мечту – поставить «Дорогу чести». Это была идея Клэйтона, и мы приняли участие в ее осуществлении. Он был прекрасный человек, теплый, самоотверженный, но я никогда не любила его, и он знал об этом. Я любила и люблю тебя, Дэн. И всегда буду любить тебя одного. Независимо от того, захочешь ты ко мне вернуться или нет. И я не жду, чтобы на этот раз ты мне поверил.
– Как говорят индейцы: «правда, доставшаяся даром, ничего не стоит», Линдси. Все твои слова – опять игра, в духе «свободного фотографа Линдси Уайт». Хорошо. Давай перейдем к главному. Чей это ребенок, Линдси? Уиллоу – моя дочка?
Вот он, поворотный момент в ее жизни и жизни Уиллоу, подумала Линдси. Как тяжело осознавать, что этот человек не поверит ни единому ее слову. Он зол и резок. Вполне очевидно, он ее больше не любит. Но это уже не могло повлиять на ответ.
Линдси вскинула подбородок.
– Уиллоу?.. Уиллоу – твой ребенок. Она была зачата в ту самую ночь, когда мы впервые занимались любовью. Я никогда не спала с Клэйтоном Фонтэном, потому что он с самого начала знал, что я люблю тебя. Понимаю, ты меня больше не любишь, но, если ты решишь занять место отца в жизни Уиллоу, я не буду препятствовать, по крайней мере, пока она не будет в состоянии сама решать вопросы взаимоотношения с родителями. – Слезы потекли по ее щекам. – Я люблю тебя, Дэн О'Брайен, и я решила, что в моей жизни больше не будет места лжи. За тобой право выбора. Ты можешь уйти и отказаться от Уиллоу. Это твое право. Но я ей расскажу об отце, о единственном мужчине, которого я когда-либо любила, и…
Рыдания сдавили ее горло.
– …И о том, какой ты восхитительный, скромный и внимательный, какой светлый и гордый. Я хорошо воспитаю твоего ребенка, Дэн. Я научу твою дочь лелеять и уважать правду человеческих отношений.
Уши Дэна заполнил страшный шум, сердце болезненно заколотилось. Ему показалось, что несколько месяцев он продирался через колючую, непролазную чащу, и вот теперь вырвался на простор. Непередаваемая радость, блаженство внезапно обретенного покоя охватили его. Он медленно прошел через комнату и остановился напротив нее.
– Линдси, – сказал он дрожащим от волнения голосом, – я ощутил любовь к тебе в тот момент, когда впервые увидел твои прекрасные зеленые глаза. Потом другой своей половиной я тебя люто ненавидел. Но я никогда не переставал любить тебя. Ты женщина, которую я буду любить, пока не умру. Ты – моя жизнь.
– Это в самом деле? – прошептала Линдси. Он взял ее лицо в свои большие руки, слезы блестели в его голубых глазах.
– Это все моя гордость, раздутая до размеров глупости! Прости меня за нее. Я любил тебя, но не знал, как любить: а ведь это значит – уметь слышать любимого человека, быть способным идти на компромисс. Господи, Линдси! Я без тебя был такой потерянный и самому себе неинтересный, я так чертовски по тебе скучал. Я люблю тебя, хочу тебя и нуждаюсь в тебе. Прости меня тысячу раз!
115 
