Последние отзывы

  21  

Я знала — как и все в городе, — что он так делает, однако разработала план, как обвести его вокруг пальца. По слухам я знала, что, нанимая новую секретаршу, он выжидал месяц, прежде чем превратить ее жизнь в ад. За этот месяц я состряпала главу книги о президенте Джеймсе Бьюкенене. Мой отец прочел все, что о нем когда-либо писали, и часто мне о нем рассказывал, так что я стала в некотором роде специалистом в этом вопросе. Бьюкенен всю жизнь прожил холостяком, и даже в те времена поговаривали, что он гей. По правде говоря, мой отец только делал вид, что интересуется личностью президента — он питал нежные чувства к племяннице Бьюкенена, пышногрудой красавице Генриетте Лейн. Только мой папочка мог носить в бумажнике фотографию женщины, родившейся в 1830 году.

Я пару вечеров потратила на то, чтобы переписать названия, авторов и выходные данные некоторых источников, которые до сих пор стояли в книжном шкафу в папиной спальне, сделала несколько копий ее портрета и написала великолепнейшую главу, основываясь на том, что слышала от отца.

Вместо того чтобы показать главу профессору Хартшорну, который раскритиковал бы ее в пух и прах и разорвал в клочья, я написала на своем шедевре его имя и отправила почтой президенту университета, приложив записку, гласившую, что он (профессор Хартшорн) хочет показать ему (президенту), над чем сейчас работает.

Того, что случилось дальше, я, честно говоря, не ожидала. Я слышала, что профессор Хартшорн — первоклассный преподаватель истории, и именно поэтому ему позволили остаться в университете. Но как бы он ни был хорош в преподавании, он упорно не публиковался, и прошел слух, что его наконец-то уволят.

Получив мое послание, президент едва не лопнул от радости. Он примчался в кабинет профессора Хартшорна, потрясая рукописью главы, и завопил:

- Это блестяще, профессор! Грандиозно! Вы должны прочесть это на следующем собрании преподавателей. А кто-то еще говорил, что вы на самом деле ничего не пишете!

Я в этот момент работала в подсобке, но должна сказать, что профессор Хартшорн быстро включился в игру.

— Мисс Максвелл, — позвал он, — мой экземпляр той самой главы моей книги, которую написал я, куда-то подевался, никак не могу найти.

Если президент и услышал нечто странное в том, как профессор построил предложение, он ничем этого не выдал. Я невозмутимо положила на стол профессора главу в двадцать пять страниц и, ни на кого не глядя, вернулась в подсобку.

Через несколько минут профессор Хартшорн вновь вызвал меня в кабинет.

— Напомните, мисс Максвелл, в какой срок я должен закончить книгу? Что там сказал мой издатель?

— За три года, — ответила я.

Мне нужна была работа, а три года — это самый долгий срок, какой я проводила на одном месте. Конечно, этот разговор происходил до того, как я познакомилась с Керком и решила прожить здесь до конца дней своих.

— А это не слишком долго? — Президент удивленно взглянул на Хартшорна. Он полностью игнорировал тот факт, что я, простая студентка, нахожусь там же.

— Малоизученный предмет. — Профессор нахмурился. — Исследования затруднены. А теперь ступай, Гарри, я должен вернуться к работе.

Президент ушел, улыбаясь: видимо, радовался, что не придется увольнять такое светило, как профессор Хартшорн. Я думала, что последует взрыв. Взрыва не последовало. Не глядя на меня, профессор отдал мне статью обратно.

— По главе каждые три месяца, — сказал он. — И побольше пишите о бюсте Генриетты Лейн.

— Да, сэр, — ответила я и вернулась к себе в подсобку.

В последующие два года я каждые три месяца просматривала отцовские книги и писала по двадцать пять страниц о золотистых волосах, фиалковых глазах и роскошной фигуре Генриетты Лейн.

К концу второго года я решила пошутить и подговорила маму Дженнифер мне помочь: я хотела представить профессору костюм эпохи Генриетты Лейн, сшитый по ее меркам (и не спрашивайте, откуда мой отец узнал объем ее груди, талии и бедер — фанатик всегда найдет способ) из сиреневого шелка с розовым кантом. Я купила на распродаже домашнего барахла портновский манекен, и с помощью ватной подкладки — понадобилось ну о-очень много ваты — мы с мамой Дженнифер сумели воссоздать знаменитую грудь Генриетты Лейн.

Как-то в понедельник, часов в шесть утра, мы с Дженнифер и Хизер пронесли манекен в кабинет профессора Хартшорна. Когда профессор явится на работу, мисс Лейн будет его ждать.

  21