Особенно,... 
60 
Вчерашнее видение: белый мальчик, играющий среди арабских детей. Простая формула самой сильной в мире магии: «Хочу и могу! Воля моя тверда!» Не была ли та галлюцинация предупреждением? Может, Ярослав увидел сказку о самом себе? Он так сильно пожелал, чтобы внешние обстоятельства избавили его от поездки!
Через некоторое время в сознание прорвалось:
«И снова – к сообщениям с Ближнего Востока. Напомню, что сегодня в шесть тридцать утра…»
– В шесть тридцать утра?
Ярослав расхохотался. Добавь к паранойе манию величия – получишь джентльменский набор любого эзотерика! Всего лишь стелепатил информацию, которая витала в пространстве. Теперь впереди целая неделя, свободная от всяческих деловых планов!
Бодрый петушиный крик вписался в приподнятое Ярославово настроение. Он нажал кнопку динамика, не глядя на экран.
– Ярослав, добрый вечер! Это Ксения Царева вас беспокоит.
– Ксения! Я хотел бы сказать, что рад вас слышать, но вы… Что-то случилось?
– Случилось. Извините, уже поздно; вы, наверное, отдыхаете…
В трубку напористо врывались, мешая разбирать слова, звуки ритмичной музыки. Какая-то танцевальная мелодия. Не вальс, но нечто знакомое. Слышались мужские и женские веселые голоса. Вот так несчастная страдалица! Уж не в ночном ли клубе «отрывается» Ксения? Что плохого, если это помогает ей избавиться от тоски? В тихом омуте…
– Вы тоже отдыхали! Что стряслось?
– Мне только что позвонил Анатолий Иванович и сообщил, что Евгений Ильич попал в больницу. Он плохо себя почувствовал еще вчера, уехал с работы. Состояние очень тяжелое. Я подумала: этот пробой… мой… он не мог повлиять? Можно что-то сделать, исправить?
Ярослав слышал и чувствовал, как расстроена Царева, как переживает и как рвется помочь шефу.
– Успокойтесь. Вы тут совершенно ни при чем, – соврал Ярослав. – Евгений Ильич давно серьезно болел. Я говорил с ним об этом. Он знал. Я предупредил, что его лечат хреново. Сказал: отличная тетка есть, бегите к ней, срочно! Он не послушал. Теперь ему только Господь Бог поможет!
– Да, я тоже намекала ему, что есть нетрадиционная медицина. Надо только найти честных людей, хороших специалистов… Где там обсуждать, даже слушать не хотел!..
– Может, теперь послушается, – утешил Ярослав, сильно сомневаясь в сказанном.
Мужика было жаль; Ярослав явственно видел начертанное в пространстве предопределение его судьбы.
– Что это у вас там за музыка играет? – полюбопытствовал, чтобы перевести разговор и избежать дальнейшего вранья.
– Да это я на уроке танцев, – вздохнула Ксения. – Он уже закончился, а некоторые еще тренируются…
Ярослав ей посочувствовал: только начала выбираться из депрессии – тут новая беда!
– Ого! Вы занимаетесь танцами? – воскликнул он бодро. – В конкурсах участвуете?
– До конкурсов мне еще далеко. Я недавно начала. Но на уроки хожу четыре раза в неделю, так что надеюсь скоро ликвидировать свою танцевальную безграмотность!
– Когда ж вы начали?
– С декабря. Я бы иначе не выжила, – добавила Ксения, как бы извиняясь.
– Так вы из-за танцев сидите на работе допоздна? – озарило Ярослава.
– Да. Урок начинается в девять. Куда податься? Каждый день в кафе – приедается, а на работе всегда есть дела. Зато утром можно попозже прийти!
– Ну и танцуйте, правильно делаете! Я завтра приеду в офис. Закажите мне пропуск! Добьем эту вашу дырку, не переживайте!
– Договорились, спасибо!
– Не за что. Это моя работа.
Вокруг Ксении облаком витали печаль и тревога… Но пространство, в котором она находилась, было гармоничным, довольно светлым и – целостным! Разлом пространственно-временной структуры остался в стенах «Черемушки-Нефтепроекта», он продолжал украшать опустевший на ночь кабинет главного психолога компании. Итак, «дырка» привязана не к человеку, а к месту. Пока совершенно не ясно почему.
Пробой, конечно, подтолкнул президента «ЧеНепа» к финалу. Но верно и обратное: балансирование президента на грани жизни и смерти увеличило разлом. Вот что теперь окончательно понял Ярослав! Евгений Ильич с отцовской нежностью относился к Ксении, он и впрямь считал своего главного психолога «душенькой» – душой всей организации, ее сердцем, ангелом-хранителем. Короче, он эмоционально опирался на Цареву. Такой опоры он, похоже, не находил в собственной семье. Поэтому его близость к могиле, то отверстие в толще всех семи земных пространств, которое уже разверзалось перед ним, незаметно добавило глубины и разрушительной силы ее собственной беде. А третьей, и более явной, стороной беды был Григорий. Вот такой получился треугольник утрат…
60 
