Особенно,... 
35 
Мы провели в этом лагере два дня. Предстояло добыть несколько зебровых шкур, обещанных друзьям в Америке, а свежевальщику требовалось время, чтобы как следует обработать их. Охота на зебр оказалась скучным делом; теперь, когда трава выгорела, равнина после холмов казалась однообразной, жаркой и пыльной, и я помню, как мы сидели у муравейников, и вдалеке, в сероватой дымке проносилось галопом стадо зебр, поднимая пыль, а по желтой равнине, где над какими-то белыми пятнами кружили птицы, мчался к нам грузовик с африканцами, которые должны были разрубить мясо и отвезти его в поселок. Из-за этой жары я сделал несколько неудачных выстрелов по газели, которую проводники попросили убить на мясо, — после трех-четырех промахов я ранил ее на бегу, а потом почти до полудня гонялся за ней по равнине, прежде чем настиг и добил ее.
В тот день мы проехали через селение, мимо лавки какого-то индийца, — стоя на пороге, он улыбался нам заискивающей улыбкой, в которой было и братское дружелюбие, и робкая надежда незадачливого торговца, — свернули влево по узкой тропе, окаймленной кустарником, в густой лес, потом через ручей по шаткому деревянному мостику; дальше лес поредел, и мы очутились на травянистой саванне, простиравшейся до поросшего тростником озера — оно почти все высохло, только в дальнем конце его поблескивала вода и розовели фламинго.
На опушке, в тени деревьев, ютилось несколько рыбачьих шалашей, а дальше колыхались под ветром густые травы; дно высохшего озера казалось беловато-серым от множества животных, которые при появлении нашего автомобиля тревожно закопошились. Эти животные, показавшиеся нам сначала такими мелкими, были болотные антилопы, которые, издали, когда двигались, выглядели странно неуклюжими, а вблизи, когда стояли на месте, — стройными и грациозными.
Мы выехали из густой невысокой травы и покатили по сухому дну озера; всюду справа и слева от нас текли ручьи, образуя тростниковое болото со множеством протоков, и над ним летали утки; видели мы и большие стаи гусей, рассевшихся на травянистых кочках посреди болота. Дно было плотное и твердое, но дальше оно стало влажным и мягким; мы вышли из машины и уговорились, что Карл с Чаро и я с М'Кола пойдем по обе стороны болота, стреляя и спугивая птиц, а Старик и Мама отправятся к высокому тростнику у левого берега озера, где ручей тоже образовал болотце, — на это болотце, по нашим расчетам, и должны были перелететь утки.
Мы видели, как шли по открытому месту эти двое — рослая, грузная фигура в выцветшей вельветовой безрукавке и маленькая — в штанах, серой защитной куртке, походных сапогах и широкополой шляпе; потом, пригнувшись, они исчезли в сухом тростнике, и мы тронулись с места. Но едва мы добрались до ближайшего ручья, выяснилось, что наш план никуда не годится. Даже тщательно выбирая место, прежде чем поставить ногу, мы проваливались до колен в прохладный ил, а когда грязи поубавилось и кочек, окруженных водой, стало больше, я несколько раз провалился по пояс. Утки и гуси не подпускали нас на выстрел, а как только первая стая перелетела туда, где засели наши охотники, грянул резкий короткий дуплет из ружья Мамы, утки метнулись в сторону и полетели к озеру, остальные же мелкие стайки и все гуси тоже перекочевали на открытую воду. Стая черных ибисов, походивших своими загнутыми книзу клювами на огромных караваек, поднялась с болота по ту сторону ручья, где шел Карл, и, покружив высоко над нами, опять села в тростник. Всюду попадались бекасы, черные и белые кулики, и, потеряв надежду подобраться к уткам, я начал стрелять бекасов, к великому неудовольствию М'Кола. Мы прошли все болото, затем я перебрался еще через ручей, где вода была мне по плечи, так что пришлось держать над головой ружье и охотничью куртку, а затем встретилась глубокая и быстрая речка, над которой летали чирки, и я убил трех.
Уже смеркалось, когда я нашел Старика и Маму на другом берегу этой речки, у самого озера. Вода везде была слишком глубока, чтобы идти вброд, а дно мягкое, но в конце концов я обнаружил сильно размытый след бегемота, который вел в реку. Здесь дно было плотное, но вода доходила мне до шеи. По этому следу я перешел на другой берег. Когда я выбрался на сушу и стал отряхиваться, стая чирков стремительно пролетела над моей головой, я схватил ружье и выстрелил почти наугад в сумерках; то же самое сделал Старик, и три птицы тяжело плюхнулись в высокую прибрежную траву. После тщательных поисков мы нашли всех трех. С разгона они пролетели гораздо дальше, чем можно было ожидать, а так как тем временем почти стемнело, мы двинулись по серому высохшему илу к нашей машине; я был весь мокрый, башмаки полны воды. Жена моя радовалась, что мы добыли уток, — впервые со времени охоты в Серенгетти: мы все помнили, какое вкусное у них мясо. Впереди уже виднелась машина, казавшаяся издали очень маленькой, за ней полоса грязи, затем травянистая саванна, а дальше лес.
35 
