Особенно,... 
33 
— Я и пытался тебе втолковать, что никакой радости в этом быть не может.
— Я уже успела убедиться в этом, — Кэрри почти срывалась на крик. — И вот что я намерена предпринять. Я приношу вам свои глубочайшие извинения, мистер Грин, за то, что сыграла с вами эту жестокую шутку с целью обманом выйти за вас замуж. Но поскольку все, что вас в жизни интересует, — это деньги, я полагаю, мои расходы на ремонт вашего дома с лихвой возместят моральный ущерб, который я вам причинила. А теперь, с вашего позволения, я отправляюсь собирать вещи.
Когда она рванулась по направлению к дому, Джош успел удержать ее за руку:
— Куда ты пойдешь, ночь на дворе.
— Найду куда. Если вы соблаговолите выделить мне одну из ваших облезлых лошадей, я распрекрасно доберусь до города. Вне всякого сомнения, я найду там ночлег, учитывая то, сколько моих денег перекочевало сегодня в карманы жителей этого города. Да любой примет меня с распростертыми объятиями. Представляю, с каким довольным видом вы объявите детям, что я сбежала. Они получат еще одно наглядное подтверждение тому, как женщины коварны и вероломны.
— Кэрри, — прошептал Джош, протягивая к ней руку.
— О, так вы даже помните мое имя? Я польщена. Не думала, что удостоена такой чести. Мне казалось, вы считаете, что ничего, кроме «мисс Монтгомери», я не заслуживаю. Да и разве для вас что-нибудь другое имеет значение, кроме того, что я Монтгомери, и, конечно, кроме моей неподходящей наружности.
Когда Кэрри шагнула на крыльцо и открыла входную дверь, она столкнулась с двумя бледными детишками, личики которых были искажены страданием. Было очевидно, что они слышали каждое слово из разговора Кэрри и Джоша.
— Ты ведь не бросишь нас, не бросишь? — запричитала Даллас, глотая слезы.
Бросив взгляд на Джоша, Кэрри увидела, что он ухмыляется и весь его вид говорит: «Я знал, что так будет». Ох, как же ей в этот момент хотелось ударить по этой ухмыляющейся физиономии. И тут вдруг она, повинуясь какому-то неосознанному порыву, приняла решение: рассказать детям всю правду. Она часто задумывалась над тем, что многие взрослые запугивают своих детей баснями про то, что, дескать, есть такие вещи, про которые маленьким ничего знать не положено, в результате дети вырастают дергаными и неприспособленными к жизни. Людей страшит неведение, а не знание.
— Я хочу, чтобы вы оба сели и послушали, что я вам расскажу, — сказала Кэрри.
Как она и предвидела, Джош попытался вмешаться, но она сразу накинулась на него:
— Нравится тебе это или нет, но я являюсь членом этой семьи на законных основаниях.
Дети, грустные и притихшие, устроились на стульях, и Кэрри поведала им обо всем, о чем они должны были знать: о причинах, которые привели ее в этот дом.
— Так ты посмотрела на фотографию и поняла, что любишь нас? — спросила Даллас.
— Да, — ответила Кэрри, — так все и было. Но теперь мне придется вас покинуть, потому что ваш папа боится, что, если я задержусь дольше, мой отъезд причинит вам больше горя. А он очень этого не хочет.
— Так ты собираешься уехать? — спросил Тем как-то очень по-взрослому, но его голосок предательски дрогнул.
— Учитывая то, какие отношения сложились между мной и вашим отцом, я вынуждена это сделать. Судя по всему, он так и не простил меня за то, что я поступила с ним очень непорядочно.
По щекам Даллас заструились слезы:
— Папочка, не сердись на нее, пожалуйста.
Посадив девочку на колени, Кэрри крепко обняла ее.
— Не упрекай ни в чем своего папу. Он в какой то степени прав. Скорее всего, через некоторое время мне наскучило бы жить в маленьком городке. Видишь ли, я привыкла к другому. В моем родном доме часто устраивались шумные вечеринки, на которых были музыка, танцы, смех. — Сейчас Кэрри лгала, но ведь она преследовала благие цели. Она не могла, не смела вот так все бросить и уехать, оставив детей с мыслью, что их отец виноват в том, что произошло. Пусть они лучше думают, что вся ответственность лежит на ней.
Джош посмотрел на дочку, которая повисла на шее у Кэрри. «Совсем еще малышка, — подумал он, — а иногда такое сотворит, до чего не всякий взрослый додумается».
— Останься с нами на неделю, и мы не будем плакать, когда ты уедешь, — заявил Тем, первый раз за все время не посмотрев на отца в поисках одобрения.
Все, как один, повернули головы в сторону мальчика.
— Я не считаю… — начал Джош.
— Пусть она останется! — завопил Тем, и стало ясно, что он находится почти на грани истерики.
33 
