Особенно,... 
34 
Проф причмокнул и закатил глаз, закрытый бельмом.
— Мануэль, я просто поражён. Это, дорогая моя, дело серьёзное и обычно карается ликвидацией. Но сначала необходимо провести тщательное расследование. Вы пришли сюда по доброй воле?
— Он заволок меня сюда.
— «Приволок», моя дорогая леди. Не надо искажать язык. На вас есть синяки, которые вы могли бы предъявить в качестве доказательства насилия?
— Яйца остывают, — сказал я. — Может быть, вы ликвидируете меня после того, как мы позавтракаем?
— Великолепная мысль, — согласился проф. — Мануэль, можешь выделить своему старику учителю литр воды, чтобы он мог привести себя в более презентабельный вид?
— Сколько угодно. Вода — вон там. Но не мешкайте, иначе вам ничего не останется.
— Благодарю вас, сэр.
Он удалился в ванную, откуда послышались звуки, означающие, что он приступил к омовению. Мы с Вайо закончили накрывать на стол.
— Синяки… — пробормотал я. — Сопротивлялась всю ночь…
— Ты вполне заслужил это. За то, что оскорбил меня.
— Чем, интересно?
— Как это — чем? Тем, что не набросился на меня после того, как приволок меня сюда!
— Гм, придётся попросить Майка проанализировать это.
— Мишель сумела бы это понять. Мани, можно я передумаю и возьму маленький кусочек ветчины?
— Половина и так твоя. Проф почти что вегетарианец.
Профессор вышел из ванной. Хотя он всё ещё выглядел не самым лучшим образом, но теперь был чистым и аккуратным, волосы причёсаны, на щеках ямочки, а в глазах — счастливый блеск. Фальшивая катаракта исчезла.
— Проф, как вы это делаете?
— Долгая практика, Мануэль. Я занимаюсь такими вещами гораздо дольше вас, молодые люди. Однажды, много лет назад, в Лиме — какой это прекрасный город! — я одним чудесным днём рискнул выйти на прогулку, не приняв таких мер предосторожности, и в результате оказался в ссылке. Какой чудесный стол!
— Проф, садитесь рядом со мной, — пригласила Вайо, — я не хочу сидеть рядом с этим насильником.
— Слушайте, — сказал я, — давайте сначала поедим, а затем вы меня ликвидируете. Проф, возьмите себе чего-нибудь и расскажите о том, что произошло вчера вечером.
— Можно предложить небольшое изменение в предложенной тобой программе? Мануэль, жизнь конспиратора — не из лёгких. И ещё до того, как вы на свет родились, я научился не мешать политику с едой. Это нарушает деятельность системы пищеварения и приводит к язве — профессиональной болезни тех, кто занимается подпольной деятельностью. М-м, рыба пахнет великолепно.
— Рыба?
— Вот эта розовая сёмга. — Проф с невинным видом показал на ветчину.
По прошествии некоторого времени мы добрались до кофе. Профессор откинулся назад, вздохнул и сказал:
— Большое спасибо за угощение. Это было чудесно. Я уже и не помню, когда в последний раз ощущал такую гармонию между собой и миром. Ах да… Что касается вчерашнего вечера… Я видел не слишком много из того, что произошло, поскольку решил, что лучше мне остаться в живых, чтобы затем продолжать борьбу, и спрятался. Мне оказалось достаточно сделать всего один прыжок, и я оказался за кулисами и затаился там. Когда я рискнул выглянуть, вечеринка уже закончилась, большая часть приглашённых уже разошлась, а все одетые в жёлтое были уже мертвы.
Я должен несколько откорректировать его заявление (обо всём этом я узнал много позже). Когда началась всеобщая свалка и я пытался вытащить Вайо из дверей зала, проф извлёк откуда-то пистолет и начал палить поверх голов. Он застрелил троих охранников, находившихся у главной двери, включая того, который пользовался мегафоном. Каким образом ему удалось раздобыть оружие — сумел ли он провезти его на Скалу контрабандой, или раздобыл уже здесь, — этого я не знаю. В результате стрельбы профа и действий Коротышки события приняли такой оборот, что никто из охранников не сумел уйти оттуда живым. Несколько человек были сожжены лазерами, четверо были убиты кто ножом, кто голыми руками, некоторых затоптали насмерть.
— Возможно, мне следует сказать «все, кроме одного», — продолжал проф. — Два стража порядка, находившиеся возле дверей, через которые вы выбрались оттуда, нашли свой конец от руки нашего храброго товарища Коротышки Мкрума… И как мне ни жаль, я должен сообщить, что Коротышка остался лежать мёртвым на груде их тел… Что ж, dulce et decorum[6]. К этому времени большинство из тех, кто остался в живых, уже сбежали оттуда. Среди оставшихся был я сам, Фин Нильсен, который был в тот вечер председателем, и товарищ, известная под именем Мама, поскольку именно так зовут её мужья. Я поговорил с товарищем Фином Нильсеном, и мы закрыли все двери. Затем мы приступили к уборке. Вы знаете, что находится за кулисами этого зала?
34 
