Последние отзывы

  25  

— Ну, усы, и все. Но я их очень хорошо запомнила. На усы-то я в первую очередь и обратила внимание. Это было в тот вечер, когда я ходила к Мамен.

— Ты ходила к Мамен?

— Да, как раз когда ты оставил мне в двери записку. И я увидела этого мужчину. Кстати, у тебя ведь было какое-то срочное дело.

Все последние дни моросил дождь, и парк Марии Луисы имел прямо-таки парижский вид, точнее, вид парижского кладбища поэтов. Выглядело это печально — ржавые обломки былой славы. Бурная растительность на равных правах с крысами завладела претенциозными постройками, оставшимися после выставки 1929 года^[15]. Мох разъедал бюсты испанских национальных героев, расставленные на пересечении дорожек. Целлофановые пакеты и бумажный мусор вытеснили рыб из вонючих прудов. Но Алисии и Эстебану нравилось гулять по ставшим теперь никому не нужными аллеям, обсаженным пальмами и тополями: казалось, в их тени можно забыть о неотвязной городской суете и вечных домашних заботах. Была какая-то упадническая прелесть в этих джунглях, устроенных в центре Севильи, отталкивающих, но и чем-то дорогих, как награда за проигранное сражение.

— Срочное дело? Да ничего особенного, — ответил Эстебан. — Ерунда. Разве ты забыла, что просила меня перевести фрагменты из той книги?

Незадолго до встречи Эстебан, обдумав ситуацию, решил, что об ангеле, увиденном у Нурии, пока лучше помалкивать. Он не чувствовал в себе готовности сделать первый шаг по неизведанной тропке; он еще не понял, да и не хотел понимать, с какой стороны правда. Сейчас ему было важно не столько открыть люк, за которым таилась эта самая правда, сколько принять все меры и не дать захлопнуться гораздо более тяжелой и нужной ему двери — той, что может отрезать путь к отступлению, если, конечно, придется отступать. А известие о существовании ангела только подкрепит самые тревожные подозрения Алисии. Иными словами, если Эстебан сообщит ей о том, что видел ангела, тем самым он признает реальность всех ее абсурдных фантазий. Разумеется, любое событие должно иметь свое объяснение, и части головоломки непременно должны складываться в правильную фигуру — стоит только расположить их определенным образом по отношению другу к другу. Так что Эстебан вознамерился самостоятельно отыскать нужную комбинацию, не перегружая мозги Алисии новыми подробностями, ведь она, измученная кошмарами и бессонницами, сделает из всего этого совершенно ложные выводы.

— Вот. — Алисия протянула ему три листа бумаги, исписанные торопливым почерком. — Это я скопировала из книги, мне все-таки удалось отыскать ее в библиотеке. Как я и говорила тебе, она хранится именно там. Но кто-то попытался ее спрятать.

— Спрятать? — Эстебан внимательно посмотрел на листки.

— Спрятать или уничтожить, но не сумел — или не успел. Книга стояла совсем не на той полке, где ей положено, ее засунули между двух инкунабул. Последний человек, посетивший фонд древних книг, не заполнил соответствующей карточки, а просто указал название и шифр нужного произведения. И, разумеется, это не мог быть шифр Фельтринелли. Знаешь, Эстебан, все это начинает меня пугать. Есть тут что-то зловещее.

Солнце время от времени робко просвечивало сквозь облака и золотило ковер из опавших листьев, но тотчас сильный ветер подхватывал их и расшвыривал по аллее.

— Сны — предупреждение, — проговорила Алисия, словно в трансе. — Этот мужчина постоянно появляется в моих снах и велит бежать. Меня преследуют. В том, другом, мире есть люди, которые ищут меня, они знают, что я пытаюсь разоблачить их.

— Преследуют? — Эстебан взглянул на нее. — Ну, скажи, кто тебя ищет?

— Не знаю. Я их ни разу не видела. И это хуже всего. Это меня доконает. Наверное, Мамен права, надо поскорее забыть про город. Но только как, как?

Рука Эстебана поднялась к щеке Алисии, и пальцы еле заметно погладили нежную кожу. Алисия посмотрела ему в глаза и различила там что-то глубоко спрятанное и робко пробивающееся наружу. Это что-то порой подчиняло себе его поступки и слова. Алисия была благодарна за ласку, но тотчас опустила глаза и начала суетливо доставать сигарету. Она боялась неясной тени, пульсирующей в его зрачках, боялась будущего в любых возможных формах и вариантах; черный скорпион сна внушил ей тупой страх — перед любым поступком и его непредсказуемыми последствиями. Раньше ее терзали Роса и Пабло, теперь — город. Декорации сменились, но покоя она не обрела.

  25