29 
– Нашему сыну необходимо имя, Эм.
– Лиза Эмили Темплтон. У малышки уже есть имя.
– Майкл Шеперд Темплтон. Джозеф. Кевин. Клэнси.
– Клэнси? Ты же выбрал это имя для бассетхаунда.
– Я уже готов на все. Не говорить же мне нашему сыну «малыш» или просто «мальчик». Майкл. Да, Майк. Мне нравится.
– Лиза.
– Эм, парня будут дразнить в школе, если мы назовем его Лиза. Пожалей парнишку. Я люблю тебя, Эмили. Мне вдруг очень захотелось сказать тебе об этом. И ты мне нравишься. Ты очень мне нравишься.
– Не надо, Шеп. – Эмили слегка поморщилась. – Я в таком возбужденном состоянии, что способна разрыдаться, даже если ты будешь просто говорить со мной о погоде таким тоном.
Шеп привлек Эмили к себе и нежно провел ладонью по ее руке. Эмили положила голову ему на плечо.
– Мне нравится, как пахнут твои волосы, – продолжал Шеп. – Мне нравится, что в четвертом классе ты разбила стекло в кабинете директора школы, но нашла в себе силы признаться в этом. Мне нравится, что ты не стала злой и вечно обиженной, когда умерли твои родители…
Шеп поцеловал лоб Эмили, чмокнул кончик носа, а потом легко коснулся ее губ.
– И еще мне нравится, – продолжал он низким грудным голосом, – как ты склоняешь голову набок, внимательно разглядывая свой рисунок.
– Я действительно это делаю?
– Делаешь. И мне нравится, что ты считаешь бассетхаундов очень умными собаками, в то время как остальные замечают только, что у них морщинистая шкура, они странные и уродливые. И наконец, ты просто нравишься мне, Эмили Тайсон Темплтон, и я люблю тебя всем сердцем.
Две слезинки скатились по щекам Эмили.
– Это была просто неправдоподобная неделя, – сказал Шеп. – Мы столько узнали друг о друге. Спасибо тебе, Эм, за то, что ты стала моим лучшим другом.
– Ой, – произнесла Эмили и глубоко вздохнула. – Ой! – снова воскликнула она, подняла голову и неподвижно застыла.
– Что случилось? Эти два «ой» были слишком разными.
– Я думаю… Тебе лучше встать, если не хочешь промокнуть.
– Промокнуть?
Эмили смотрела на него широко раскрытыми глазами.
– У меня только что отошли воды.
Шеп резко вскочил на ноги.
– О Боже! Черт побери! Дьявольщина! Началось? Началось, да? Но ведь тебе еще только через неделю. Все в порядке. Ну конечно. Тебе больно? По тебе не скажешь, что тебе больно. Ты просто… вся промокла.
Эмили с трудом поднялась.
– Не суетись, Шеп. Мне надо переодеться. О Господи, я должна застелить постель.
– Забудь про эту чертову постель! – в сердцах воскликнул он.
– Я позвоню врачу и… – Прижав руки к животу, Эмили часто задышала. – Да, началось. Посмотри, сколько времени, Шеп.
– Наплевать мне, сколько времени, – почти закричал он. – Нам надо срочно ехать в больницу!
Схватив Шепа за запястье, Эмили посмотрела на его часы.
– Мы должны засечь время между схватками, прежде чем звонить доктору. Одиннадцать двенадцать. Хорошо. Мне надо переодеться. Пожалуйста, застели постель.
– Да, да, сейчас, я все сделаю, – пробормотал Шеп, заглядывая ей в глаза. – Эмили, ты боишься?
– Еще не знаю. Но скоро тебе сообщу.
Она медленно подошла к туалетному столику, постояла, опираясь на него, потом достала из комода белье и только после этого направилась в ванную.
Шеп сорвал с кровати простыни и бросил их в угол комнаты. Его охватила настоящая паника, и он замер, испуганно глядя на дверь ванной.
– Шеп?
– Что?
– Сколько времени?
Он посмотрел на часы.
– Одиннадцать шестнадцать.
Дверь ванной распахнулась.
– Да, я боюсь. Между схватками пошло четыре минуты. Они повторяются слишком быстро, Шеп. Мы должны торопиться. Позвони доктору. Номер там, у телефона. Я пока соберу вещи.
Шеп не двигался с места.
– Шеп?
Он по-прежнему стоял неподвижно.
– Шеперд!
– Да! – Он наконец вышел из столбняка и схватился за телефонную трубку.
Шеп стоял, засунув руки в задние карманы джинсов, и смотрел из окна больницы на здание напротив. Вот уже больше часа он находился один в комнате для ожидающих и слышал только гул голосов за дверью.
Ему хотелось распахнуть окно и крикнуть копошащимся внизу людям, что они просто не имеют права заниматься своими обыденными делами сейчас, когда Эмили рожает ребенка. А еще ему хотелось выбежать из этой комнаты, носиться вихрем по коридорам больницы, требуя, чтобы кто-нибудь сказал ему, все ли в порядке с Эмили.
Вытащив руки из карманов, он нисколько не удивился тому, что пальцы дрожат. Господи, как ему было страшно. Он пытался хранить спокойствие, пока они ехали в больницу, но всякий раз, когда она хваталась за живот и тихонько вскрикивала, страх пронизывал его ледяными иголками и внутренности Шепа словно сжимали в кулак.
29 
