150 
В тот вечер (по корабельному времени) я оказалась в «Черной дыре» вместе со своими первыми тремя кавалерами: доктором Джерри Мэдсеном, Хайме «Джимми» Лопесом и Томом Уделлом. Том — первый помощник суперкарго, и я никогда не знала точно, что это такое. Я знала только, что у него было на одну нашивку больше, чем у остальных двоих. В самый мой первый вечер на борту Джимми сказал мне, на полном серьезе, что Том — главный уборщик.
Том не отрицал. Он ответил:
— Ты забыл еще «носильщик».
В тот вечер, меньше чем за трое суток до прилета на Ботани Бей, я узнала о части обязанностей Тома. Правая посадочная капсула заполнялась грузами для Ботани Бей. — Левую капсулу мы загрузили на Стебле, — сказал он мне. — Но правую капсулу мы загружали для Аутпоста. Чтобы справиться с Ботани Бей, нам понадобятся они обе, поэтому нам надо переместить наш груз. — Он улыбнулся. — Придется попотеть.
— Тебе это полезно, Томми; ты начинаешь толстеть.
— На себя посмотри, Хайме.
Я спросила, как они загружают капсулу. — Этот воздушный шлюз, по-моему, очень маленький.
— Мы не перемещаем грузы через него. Хочешь посмотреть, как мы это делаем?
И я договорилась встретиться с ним следующим утром. И выяснила многое.
Трюмы «Форварда» настолько гигантские, что в них развивается, скорее, не клаустрофобия, а агорафобия. Но даже трюмы посадочных капсул огромны. Некоторые из перевозимых грузов тоже огромны, особенно машины и механизмы. На Ботани Бей везли турбогенератор «Вестингауз» — огромный, как дом. Я спросила Тома, как же они могут передвинуть такое?
Он улыбнулся. — При помощи черной магии. — Четыре грузчика обвязали генератор металлической сетью и прикрепили к ней металлический ящик размером с чемодан. Том осмотрел все и сказал:
— Ладно, запускайте.
Главный из четверых, человек с пультом, щелкнул переключателем… и это металлическое чудовище дрогнуло и слегка приподнялось. Переносное антигравитационное устройство, не очень отличающееся от встраиваемого в машины, но не заключенное в оболочку…
Со всеми предосторожностями, вручную, пользуясь канатами и шестами, они протащили генератор через огромную дверь в трюм посадочной капсулы. Том отметил, что, хотя этот монстр и висит в воздухе, освобожденный от искусственной гравитации корабля, он, как и раньше, ужасно массивен и может раздавить человека так же легко, как человек может раздавить насекомое. — Они зависят от действий своих напарников, и им приходится доверять друг другу. Я ответственное лицо, но покойнику будет все равно, возьму я ответственность на себя или нет; они должны заботиться друг о друге.
А на самом деле, по его словам, он отвечал за то, чтобы каждая вещь была обязательно размещена строго по плану и была прочно закреплена на месте, а также чтобы большие двери грузовых люков с обеих сторон были на самом деле герметично закрыты после того, как их открывали.
Том провел меня через отсеки для пассажиров-мигрантов. — Для Ботани Бей у нас колонистов больше всего. Когда мы оттуда улетим, третий класс будет почти пустой.
— Они все австралийцы? — спросила я.
— О, нет. Многие из них действительно австралийцы, но примерно третья часть — нет. Но у них есть одно общее: все они хорошо говорят по-английски. Это единственная колония с языковыми требованиями. Они хотят быть уверенными, что вся их планета говорит на одном языке.
— Я что-то об этом слышала. А зачем это им?
— Они считают, что при этом уменьшается вероятность возникновения войн. Может быть, и так… но самыми кровавыми войнами в истории были братоубийственные войны. Без всяких языковых проблем.
У меня не было своего мнения, поэтому я не стала это комментировать. Мы вышли из капсулы через пассажирский шлюз, и Том запер его за нами. Потом я вспомнила, что оставила там шарф. — Том, ты его не видел? Я помню, что в отсеке для мигрантов он был на мне.
— Нет, но мы его найдем. — Он повернулся и отпер дверь шлюза.
Шарф был там, где я его уронила — между двумя креслами в отсеке для мигрантов. Я обернула его вокруг шеи Тома, притянула его лицо к своему и поблагодарила его, и позволила моей благодарности быть настолько глубокой, насколько ему этого хотелось — довольно глубокой, но не очень, потому что он был еще на дежурстве.
Он заслуживал моей благодарности. Та дверь отпиралась цифровым кодом; теперь я могла открыть ее.
Когда я вернулась с осмотра грузовых трюмов и посадочной капсулы, было уже почти время ленча. Шизуко, как обычно, была чем-то занята (ухаживание за одно женщиной не может занимать у другой все время).
150 
