Глава 18

Гвидо Серравалле снесло полчерепа, выстрел в тесном гостиничном номере прозвучал так громко, что у Монтальбано еще долго звенело в ушах.

Странно, что никто даже не постучал, не поинтересовался, что случилось. Гостиницу «Делла Балле» построили в конце девятнадцатого века, стены были толстенные, к тому же, вполне возможно, в этот час все приезжие гуляли по городу и фотографировали храмы. Оно и к лучшему.

Комиссар пошел в ванную, отмыл как мог липкие от крови руки, поднял трубку телефона:

- Это комиссар Монтальбано. На вашей стоянке находится служебная полицейская машина. Скажите полицейскому, чтобы поднялся наверх. И директора ко мне, немедленно.

Первым пришел Галло. Увидев, что начальник весь в крови, перепугался:

- Доктор, вы что, ранены?

- Успокойся, кровь не моя, а его.

- Кто это?

- Убийца синьоры Ликальци. Пока никому ничего не говори. Быстро езжай в Вигату и скажи Ауджелло, чтобы отправил телефонограмму в Болонью: пусть глаз не спускают с одного типа, уголовника, на которого у них наверняка уже что-то есть, его зовут Эоло Портинари. Это его сообщник, - заключил комиссар, указывая на самоубийцу. - И потом быстро возвращайся.

В дверях Галло посторонился, пропуская директора, верзилу метра два в высоту и в ширину. Увидев труп с развороченным черепом и залитый кровью номер, он пробормотал «А?», словно чего-то не понял, медленно опустился на колени, сполз на пол и потерял сознание. Это произошло так внезапно, что Галло даже не успел выйти из номера. Вдвоем они оттащили директора в ванную комнату, прислонили к краю ванны, Галло взял душ и стал поливать ему голову. Тот пришел в себя почти сразу.

- Какое счастье! Какое счастье! - бормотал он, вытираясь.

Монтальбано взглянул на него вопросительно, и директор пояснил, подтвердив то, о чем комиссар и сам уже догадывался:

- Японская группа сейчас на прогулке.

До приезда судьи Томмазео, доктора Паскуано, нового начальника оперотдела и криминалистов Монтальбано пришлось переодеться, уступив уговорам директора, который хотел во что бы то ни стало одолжить ему свой костюм. В этой одежде, в которую комиссар мог бы обернуться дважды, так что руки утонули в рукавах, а штаны гармошкой спускались на ботинки, он был похож на карлика Багонги. И это было куда хуже, чем даже необходимость рассказывать всем подряд, каждый раз с самого начала и со всеми подробностями, как был найден убийца и как он покончил с собой. Из-за бесконечных вопросов и ответов, замечаний и уточнений, всех «если», «может быть», «но», «однако» Монтальбано удалось вернуться в комиссариат Вигаты только в половине девятого вечера.

- Тебя никак укоротили? - сострил Мими, завидев его.

И едва успел увернуться от кулака Монтальбано, а то бы тот наверняка разбил ему нос.

Не пришлось никого звать - все сами собрались в кабинете. Комиссар удовлетворил их любопытство, как они того и заслуживали, поведав со всеми подробностями, почему он начал подозревать Серравалле, и довел рассказ до трагической развязки. Самое умное замечание принадлежало Мими Ауджелло:

- Хорошо, что он застрелился. Трудно было бы засадить его без вещественных доказательств. Любой толковый адвокат в два счета добился бы его освобождения.

- Но он же покончил с собой! - воскликнул Фацио.

- Ну и что? - возразил Мими. - Может, молодой Ди Блази хотел того же. Возможно, он вышел из пещеры с ботинком в руках, надеясь, что его застрелят. Так оно и вышло.

- Прошу прощения, комиссар, а почему он кричал, чтобы его покарали? - спросил Джермана.

- Потому что оказался свидетелем убийства и не сумел его предотвратить, - заключил Монтальбано.

В то время как сотрудники выходили из кабинета, он вспомнил, что у него осталось одно дело, которое надо закончить, пока оно совсем не вылетело у него из головы.

- Галло, вернись. Слушай, ступай в наш гараж, возьми все документы, какие найдешь в «твинго», и принеси их мне. Поговори с нашим механиком, пускай прикинет, во что обойдется ремонт. И если у него будет желание найти покупателя, пусть ищет и продает.

  61