Особенно,... 
60 
— Ну как, теперь лучше?
Она взглянула на него из-под густых ресниц, провела пальцем по щеке.
— Ты здесь самый красивый мужчина, — мечтательно сказала она.
— Даже лучше, чем Стивен Шоу?
— Ты говоришь о том блондине с ямочкой на подбородке?
Клей поморщился.
— Могла бы сделать вид, что не знаешь, о ком идет речь. Вот, — он протянул ей тарелку. — Поешь. Никогда бы не поверил, что француженку так легко напоить.
Она откинулась на его плечо и прижалась губами к горячей коже.
— Сядь прямо, — сурово сказал Клей и поднес к ее рту кусок хлеба — Я думаю, ты проголодалась. — Николь бросила на него такой взгляд, что он заерзал на месте. — Ешь.
Николь неохотно перенесла свое внимание на еду, но все время отвлекалась, с радостью ощущая, что сидит у него на коленях.
— Мне нравятся твои друзья, — сказала она, отведав картофельного салата. — А вечером тоже будут скачки?
— Нет, — ответил Клей. — Обычно мы даем отдых лошадям и жокеям. Большая часть гостей будет играть в карты, шахматы или триктрак. А другие разыщут свои комнаты в этом лабиринте, который Эллен называет домом, и лягут вздремнуть.
Некоторое время Николь продолжала спокойно есть, потом подняла на него глаза.
— А что будем делать мы? Клей улыбнулся уголком рта.
— Я думаю, тебе следует глотнуть еще рома, а там посмотрим.
Николь протянула руку к своей кружке, отпила большой глоток и поставила кружку на траву. Потом сладко зевнула.
— Кажется, мне нужно… немножко вздремнуть.
Клей спокойно снял фрак, расстелил его на траве и пересадил на него Николь. Легко коснулся губами ее рта, округлившегося от удивления.
— Мне же придется провопить тебя через двор у всех на виду. Я должен прилично выглядеть, — объяснил он.
Тут глаза Николь скользнули вниз и остановились на его лосинах. Она подавилась смешком.
— Ешь, чертенок, — проговорил Клей притворно-строгим тоном. Через несколько минут он забрал у нее полупустую тарелку и набросил фрак на плечо.
— Эллен, — крикнул он, когда они подошли к дому, — какую комнату ты нам отвела?
— Северо-восточное крыло, второй этаж, третья спальня, — ответила Эллен без промедления.
— Устал, Клей? — пошутил кто-то. — Удивительно, до чего быстро устают новобрачные.
— А ты завидуешь, Генри? — бросил Клей через плечо.
— Клей! — возмутилась Николь, когда они вошли в дом. — Ты ставишь меня в неловкое положение.
— Это ты вгоняешь меня в краску взглядами, — проворчал Клей. Он вел ее за собой извилистыми коридорами. У Николь осталось впечатление сумбурного смешения мебели и картин: от английской елизаветинской и французской Дворцовой мебели до самоделок американских поселенцев, от живописи, достойной Версаля, до грубой мазни, похожей на детские рисунки.
Каким-то чудом Клею удалось отыскать их комнату. Он втащил туда Николь и сразу же сжал ее в объятиях, закрыв за собой дверь ударом ноги. Он целовал ее так жадно, словно не мог насытиться поцелуями. Он держал обеими руками ее запрокинутую голову и не мог оторваться от ее лица.
Взгляд Николь затуманился от его близости, она потеряла всякую власть над собой. Сквозь тонкую ткань рубашки она ощущала его нагретую солнцем кожу. Губы его были твердыми и одновременно мягкими. Он прижал свои бедра к ее, требуя и в то же время упрашивая.
— Я так долго этого ждал, — шепнул он, приникнув губами к ее уху, слегка кусая мочку.
Николь оттолкнула его, перешла на другой конец комнаты и стала торопливо вынимать шпильки из волос. Клей стоял неподвижно, не отрывая от нее взгляда. Он не шевельнулся, даже когда она начала расстегивать пуговки на спине. Он видит ее, они одни в комнате — это было то, о чем он так давно мечтал.
Она повела плечами и выскользнула из платья, оставшись в тонкой газовой сорочке с глубоким вырезом, край которого был вышит крошечными розовыми сердечками. Под грудью была пропущена узкая розовая атласная ленточка. Тонкая, полупрозрачная ткань почти не скрывала груди.
Очень, очень медленно, она развязала ленточку, и сорочка соскользнула к ее ногам.
Клей проводил взглядом ткань, следуя дюйм за дюймом от высокой упругой груди к тонкой талии, точеным ногам. Когда он поднял глаза, Николь раскрыла объятия. Одним шагом он пересек комнату, подхватил ее на руки и мягко опустил на кровать. Он наклонился, глядя на нее. Он ласкал взглядом ее безукоризненную кожу, освещенную мягким светом, проходящим сквозь шторы.
60 
