114 
Однако, что бы она ни говорила о Жераре, он все же выполнял свои обязанности. Его манера целовать руки дамам и сильный акцент способствовали процветанию мельницы не меньше, чем низкие цены Николь. Множество девиц приезжали с отцами молоть зерно. Жерар обращался со всеми женщинами как с французскими аристократками: с молодыми и старыми, толстыми и худыми, уродливыми и красивыми. Девушки жеманничали и хихикали, когда он брал их под руку и, нашептывая любезности, часами водил вокруг мельницы, не удаляясь за пределы видимости отцов.
Только однажды Николь случайно удалось заглянуть в душу Жерару. Это произошло, когда особенно некрасивая девица в упоении, закатывая глаза, слушала, как он быстро-быстро говорит что-то по-французски, склонившись над ее рукой для поцелуя. Порыв ветра донес до Николь его слова. Не прекращая улыбаться, он называл девушку куском свинины. Николь передернуло от отвращения, и она ушла, чтобы не видеть этой сцены.
Николь потянулась и устремила взгляд на другой берег. Она не встречалась с Клеем ни разу после того, как узнала от него, что Бианка беременна. Иногда ей казалось, что с того дня прошли долгие годы, но в то же время память о нем не угасала в ее сердце, как будто они виделись в последний раз всего несколько минут назад. Не проходило ночи, чтобы она не думала о Клее, страстно желая близости с ним. Своевольное тело предавало ее, и она с трудом удерживалась от того, чтобы умолять его о тайном свидании. В такие минуты она забывала о достоинстве, о гордости. В ней не оставалось ничего, кроме желания ощутить рядом с собой его сильное горячее тело.
Николь тряхнула головой, стараясь отогнать видение, ненужные мысли о прошлом. Теперь она сама распоряжалась своей жизнью, ее окружают люди, которых она любит; она не имеет права жаловаться на судьбу и быть неблагодарной.
Она посмотрела через реку на плантацию. Даже со столь значительного расстояния становилось видно, что она пришла в упадок. Прошлогодний урожай остался неубранным и сгнил на корню. Это зрелище причиняло ей нестерпимую боль, но что она могла поделать? Исаак время от времени приносил известия о том, что делается за рекой. Большинство наемных работников ушли от Армстронга, а почти всех негров пришлось продать. Осталась только горстка людей.
Этой весной только небольшой участок поймы был занят под табак, а все верхние поля лежали голые, покрытые лишь сухими прошлогодними стеблями. Исаак сказал, что Клею ни до чего нет дела, а Бианка продает все подряд, чтобы оплатить свои наряды и непрерывные переделки в доме; и что единственный, кто работает на всей плантации, это кухарка.
— Грустное зрелище, правда? — услышала она голос за спиной.
Николь обернулась и увидела рядом Исаака. Он тоже смотрел за реку. За несколько месяцев, прошедших после похищения, они с Исааком стали очень близки. Их связывала трагедия, которую им довелось пережить вместе. Она всегда чувствовала, что люди, которые у нее работают, в какой-то мере принадлежат Клею — даже Дженни. От этого Исаак казался еще ближе. А юноша смотрел на Николь так, словно был готов отдать за нее жизнь.
— Он сумеет привести дела в порядок, если урожай будет хороший, но для этого нужно, чтобы до конца лета продержалась жара, — задумчиво сказала Николь.
— Не могу поверить, что у Клея хватит сил даже на то, чтобы убрать табак, не говоря уж о продаже.
— Почему ты так говоришь, Исаак? Клейтон Армстронг умеет работать как никто другой.
— То было раньше, а теперь вся его работа — это подносить бутылку ко рту. Да даже если бы он и работал… Его жена тратит больше, чем могут принести четыре таких плантации. Каждый раз, когда я отвожу туда детей, там непременно торчит кредитор. Если и этот урожай пропадет, Клей потеряет все. Плантацию продадут с молотка.
Николь отвернулась, не желая продолжать разговор.
— Мне надо заняться бумагами. Моррисоны привезли ячмень, о котором ты просил?
— Да, утром, — ответил Исаак и пошел следом. Он тяжело вздохнул и снова — вот уже в тысячный раз — пожелал, чтобы она хоть немножко отдохнула, если не ради себя, то ради него. Он так хотел, чтобы приехал Уэсли, но Тревис уехал в Англию, а Уэс остался за хозяина. Никто другой не мог заставить Николь прервать работу хоть на минуту.
Прислонившись спиной к дереву, Жерар исподтишка наблюдал, как Николь возвращается на мельницу в сопровождении Исаака. Он часто задавался вопросом: что происходит между ней и Исааком? Слишком уж много времени они проводят вместе. Жерару приходилось встречаться со множеством людей, и каждый, казалось, сгорал от нетерпения выложить все, что могло его интересовать. Он знал, что Николь была от природы необычайно страстной женщиной. Ему все уши прожужжали о том, что она вытворяла у Бейксов — по его понятиям, так могла вести себя только уличная девка, и все же она ударила его, стоило только к ней прикоснуться.
114 
