93 
— Ты вернулся домой, папа! — вскричала она.
— Можно мне сегодня покататься на пони? А мы пойдем опять в цирк? Ты научишь меня ходить по канату?
— А что, если мы не в цирк пойдем, а поедем домой? Слона у меня нет, зато есть много других животных, да к тому же еще и братишка.
— А Уэсли знает, как ты его называешь? — спросила Риган, но Тревис не ответил.
— А когда мы поедем? — спросила Дженнифер у матери.
— Может быть, через два дня? — спросила она, поглядев на Тревиса. — Мне нужно многое сделать.
— Так, деточка, — заявил Тревис. — Ступай на кухню и позавтракай. Мы скоро придем к тебе. Мне пока нужно поговорить с мамой.
— Поговорить? — ответила Риган, когда они остались наедине, и прижалась к нему. — Мне очень нравятся наши беседы.
Он обнял ее; глаза Тревиса смотрели серьезно.
— Я не случайно сказал, что хочу поговорить с тобой. Мне нужно знать, кто ты такая и что делала в одной ночной рубашке в доках Ливерпуля в ту ночь, когда мы встретились.
— Полагаю, будет лучше, если мы вернемся к этому как-нибудь в другой раз, — ответила она как можно беззаботнее. — Меня ждет огромная работа.
Тревис обнял ее.
— Послушай, я знаю, что пережитое принесло тебе немало страданий. Когда мы уплыли из Англии, я не требовал от тебя ответа, но теперь мы встретились, ты вне опасности. Я не позволю обидеть тебя, но хочу все о тебе знать.
Она не сразу смогла приступить к рассказу. В памяти всплыла та ночь, когда она встретила Тревиса, и вся ее предыдущая жизнь. С тех пор много лет она жила как свободный человек, познакомилась со многими людьми, узнала, как они живут, и теперь понимала, насколько ее детство напоминало жизнь в тюрьме.
— Пока я росла, я была полностью лишена свободы, — начала она совершенно спокойно, но воспоминания о том, как с ней обращались в детстве, постепенно все сильнее распаляли ее.
Тревис ни разу не поторопил ее, а только сжимал в объятиях. От близости его рук и тела она чувствовала себя уверенно, рассказывая историю своей жизни. Риган потребовалось немало времени, чтобы дойти до той ночи, когда услышала, как Фаррел и ее дядя сговариваются. Тревис не произнес ни слова, но тело его напряглось.
Риган продолжала свое повествование: рассказала, какие чувства к нему испытывала, как боялась его, но как льнула к нему, разрываясь между желанием доказать, на что способна, и стремлением укрыться за его силу. Она поведала о горьких днях в его доме, когда ее охватывал страх перед окружающими; смеясь, вспоминала, как до смерти боялась отдавать распоряжения собственной прислуге.
Она закончила рассказом о том, как бежала от него, об оставленных за собой следах, о горьком разочаровании, когда он не разыскал ее и не приехал за ней.
— Дома я мог бы тебе помочь, — произнес Тревис, когда она замолчала. — Только я понимал, что тебе и это было бы обидно. В тот день, когда ты обожгла руку и приехала Марго, я был готов убить Мальвину.
Повернувшись, она посмотрела ему в глаза:
— А я и не знала, что тебе об этом известно.
— Я знаю почти все, что происходит у меня на плантации, — объяснил он. — Но, честное слово, я не знал, как помочь тебе. Мне казалось, ты должна помочь себе сама.
— Неужели ты всегда прав, мой милый прекрасный муж? — спросила Риган, гладя его лицо.
— Всегда. Надеюсь, ты будешь помнить об этом и отныне во всем слушаться меня.
Она улыбнулась ему своей самой ласковой улыбкой:
— Я собираюсь в любом деле драться с тобой. Как только ты отдашь мне распоряжение, я…
Но она не договорила, потому что Тревис громко чмокнул ее и вытолкнул из постели.
— Вставай, одевайся и иди проверь, достаточно ли у Бренди наготовлено еды для меня. В ответ ему в лицо полетела подушка.
— Я тебе сообщила о своем невероятном богатстве, а ты даже ни слова не сказал. А ведь есть мужчины, которые хотели бы наложить лапу на мои деньги.
Разглядывая ее обнаженное тело, он слегка усмехнулся:
— Я смотрю как раз на то, на что хотел бы наложить свою лапу. А что касается денег, можешь купить себе цирк, которого ты желала, а если что останется — отдашь нашим детям.
— Цирк, которого я желала? — Риган оторопела. — Это был твой замысел!
— Но тебе хотелось, чтобы за тобой ухаживали.
— Ухаживали! Да такого грубого, неумелого и беспомощного ухаживания я в жизни не видела! Любой англичанин справился бы с этим куда лучше.
Тревис лениво откинулся на подушки.
93 
