Особенно,... 
72 
— Я ведь говорю не о деньгах. Как у тебя с Фаррелом? Ведь вчера ты ужинала с ним?
— Ты же знаешь, что да. Могу тебе ответить, что Фаррел — замечательный собеседник. Он блестяще ведет разговор, у него безупречные манеры, и он умеет заставить женщину почувствовать себя принцессой.
— Он тебя сильно утомил, правда? — со вздохом спросила Бренди и села.
— Если говорить коротко, то — да. От Фаррела не следует ждать чего-то неожиданного. Он настолько… не знаю, пожалуй, он слишком «безупречен».
— Он понравился Дженнифер. Риган коротко засмеялась.
— Дженнифер понравились его подарки. Ты можешь себе представить, чтобы такому живому ребенку, как Джен, преподнесли фарфоровую куклу из Франции? Она хотела воспользоваться ею вместо мишени, чтобы попрактиковаться с луком и стрелой, которые ты ей подарила.
Бренди захохотала.
— Фаррел видно, думает, что маленькие девочки, как и взрослые, ведут себя подобно леди. Риган встала из-за стола.
— У нас есть новые постояльцы? Сегодня утром я еще не проверяла.
— Несколько минут назад на фургоне приехал какой-то новый мужчина. Красивый, высокий.
— Бренди, ты неисправима. — Риган засмеялась. — Пойду поздороваюсь с ним.
Возле двери конторы она наткнулась на Фаррела.
— Доброе утро, — сказал он и поцеловал ей руку. — Вы красивее, чем лучи утреннего солнца на каплях росы, покрывающих лепесток розы.
Она не знала, смеяться ей или плакать.
— Спасибо за столь изящный комплимент, но мне нужно идти.
— Риган, дорогая, вы слишком много работаете. Давайте проведем день вместе. Мы захватим Дженнифер и поедем на пикник, как будто мы — семья.
— Звучит соблазнительно, но мне действительно пора идти.
— Вы не сможете так легко избавиться от меня. — Он с улыбкой взял ее за руку, и они пошли в приемную.
Риган почувствовала присутствие Тревиса еще до того, как увидела его. Он стоял в дверях, заслоняя свет своим могучим телом. Когда глаза их встретились, Риган окаменела.
Они стояли не шелохнувшись и просто смотрели друг на друга. Эмоции пронизывали ее одна за другой, в голове шумело. Прошло всего несколько минут, но они показались ей часами. Она повернулась и бросилась в контору, шурша юбками.
Фаррел не совсем понял, что произошло между Риган и незнакомцем, но начал догадываться. Ему не понравилось, как она повела себя. Не теряя времени, он догнал Риган.
— Риган, любовь моя, — произнес Фаррел, положив руки ей на плечи. Она дрожала так, что ноги едва держали ее.
Риган вряд ли понимала, что он рядом. Она только слышала, как колотится ее сердце. Неторопливые тяжелые шаги уверенно направлялись к конторе. Чувствуя, как кровь отлила от головы и рук, она с трепетом вцепилась в край стола и оперлась на руку Фаррела.
Дверь в контору распахнулась, с бешеной силой стукнувшись о стену.
— Почему ты оставила меня? — громким шепотом спросил Тревис, пристально глядя ей в глаза.
Он подошел к Риган, но она не могла вымолвить ни слова, а только потерянно смотрела на него.
— Я задал тебя вопрос, — продолжал Тревис.
Фаррелл встал между ними:
— Послушайте-ка, я вас не знаю, но вы не имеете права что-либо требовать от Риган.
Не успел он договорить, как Тревис медленно взял своего изящного собеседника за плечи и отшвырнул в дальний угол комнаты.
Риган вряд ли заметила это — она видела только то, что Тревис направляется к ней.
Подойдя вплотную, он нежно коснулся пальцами ее висков, и колени Риган подогнулись. Он не дал ей упасть, а подхватил на руки и зарылся лицом в шею. В полной тишине он понес ее к двери, повернул направо и направился в ее апартаменты в конце зала. За два дня разговоров с человеком, которого нанял Фаррел, Тревис выяснил расположение всех комнат в гостинице «Серебряный дельфин».
От обилия впечатлений она не могла думать даже о том, что делает и на что себя обрекает. Она знала только, что Тревис обнимает ее, и больше самой жизни желала принадлежать ему.
Нежно, как будто она могла переломиться, Тревис опустил ее на кровать и сел рядом, лаская ее лицо, поглаживая щеки и виски.
— Я почти забыл, до чего ты красива, — прошептал он. — Ты такая нежная и прекрасная.
Она стала гладить его руки, с блаженством ощущая его силу, его близость! Она задрожала, когда желание охватило ее, пульсируя в жаркой крови.
— Тревис! — только и прошептала она, и губы их слились.
В отчаянии, бешено, бурно, они обнялись. В их объятьях не было ласки, а только яростная страсть, которую хотелось удовлетворить. Они срывали друг с друга одежду, по комнате летели пуговицы, рвались кружева и изящные чулки. Обнявшись, — так гремит гром вслед за вспышкой яркой молнии, — они царапали друг друга, льнули друг к другу, теснее, все глубже и глубже увлекая друг друга, пытаясь удовлетворить могучее и не подверженное разуму желание обладать друг другом.
72 
