80 
Тирль показывал ей планы переустройства поместья матери, нарисованные им собственноручно. Он знакомил ее со своими арендаторами. У нее дома арендаторов не знали даже по именам. Ее братья считали, что стоящий человек только тот, который умеет сражаться, все прочие доброго не стоят. Но Тирль во время своих визитов в Англию, когда сопровождал мать, перезнакомился со всеми, кто возделывал его землю. Он справлялся об их здоровье, расспрашивал о детях, словом, показывал, что они ему небезразличны.
Как же она могла ненавидеть человека, в котором столько доброты и который был таким веселым и приятным в общении? Поначалу она думала, что Тирль только строит из себя заботливого хозяина, но потом убедилась в том, что эти люди действительно обожали его, а ребятишки мчались к нему со всех ног, и он наделял их сладостями, которые специально для них приносил в карманах.
Зарид совсем осмелела и начала задавать ему все больше и больше вопросов о его жизни, о том, чем он занимался, когда они с матерью вернулись в Англию.
— Ты виделся во своими братьями по возвращении?
— Нет, — покачал головой Тирль. — Мама считала, что она полностью выполнила свои обязанности и подарила мужу сыновей, чьи жизни он мог положить в своей борьбе против Перегринов. Больше она не должна ему ни сыновей, ни своего времени. Я был самым младшим, и она забрала меня с собой во — Францию. Я жил с ней и редко встречался с отцом и старшими братьями.
Только тогда Зарид поняла, что он действительно вырос вдали от всех этих кровавых передряг и нисколько не заинтересован в войне между двумя семьями.
Чем больше она размышляла, тем больше во всем этом запутывалась. Если война ничего не значит для него, почему же он женился на ней? Он, как казалось, с готовностью согласился на аннулирование брака, когда она запретила ему к себе прикасаться, но при этом создавалось впечатление, что она ему очень нравится.
Она встала с кресла и подошла к огню вплотную. Так нравится ли она ему? Зарид закрыла глаза и попыталась представить себе возможное возвращение в дом своих братьев. Ей снова придется поселиться в доме, где никогда не слышно смеха и шуток, где все всегда так мрачны и серьезны, что прямо противно становится.
Она думала о своем брате Рогане и о том, ценой каких усилий и упорных трудов его жена отвоевывала у него каждую уступку своей свободе. Роган любил свою жену, но это не значило, что он позволял ей делать все, что ей вздумается, все от чего она получала бы удовольствие. А еще есть Сиверн, который женится на прелестной леди Энн. Зная крутой нрав Сиверна и то, что его будущую жену нельзя назвать покладистой, можно только гадать, не перегрызут ли они друг другу глотки в самом начале супружеской жизни.
Зарид снова вернулась в кресло и села, подперев голову рукой. Прости меня, Господи, думала она, но я так не хочу возвращаться домой. Она была бы счастлива остаться здесь, с этим человеком, человеком, который считался ее врагом и которого ее семья ненавидела. Несколько ее старших братьев уже полегли в кровавой битве, так и не вернув то, что по праву принадлежало им, но не Тирль был виноват в этом, хотя и принадлежал, к семье убийц. Она должна была ненавидеть его, но не могла.
На столике подле нее лежала ленточная розетка, которую он выиграл для нее. Она вспоминала, как гордилась им, когда он положил этого силача на обе лопатки, и прижала пучок лент к щеке.
Что же ей делать? Существует ли какой-нибудь способ одновременно сохранить верность своей семье и удержать возле себя этого человека?
Она легла в постель, но провела бессонную ночь, а утром поймала себя на том, что кидается на людей. Она уже сидела за столом, когда Тирль спустился к завтраку. В отличие от нее, у него не было кругов под глазами и других следов недосыпания. Он пребывал в приподнятом настроении и поприветствовал ее очень весело.
Зарид взглянула не него поверх кружки с разбавленным элем.
— От короля еще ничего не слышно?
Тирль уселся во главе стола, отрезал толстый ломоть хлеба, а сверху водрузил не менее толстый кусок сыра.
— Беспокоишься, что нашему браку, возможно, уже конец?
Зарид посмотрела на него полными отчаяния глазами, но тут же отвела взгляд.
— Я думаю, чем раньше это произойдет, тем лучше.
В ответ на это Тирль не проронил ни звука, поэтому она снова посмотрела на него. Его лицо было совершенно безучастным. Господи, когда же он успел стать таким привлекательным? Когда он из гадкого утенка превратился в самого красивого мужчину из всех, которых ей когда-либо приходилось встречать? Если их брак неминуемо должен разрушиться, пусть это произойдет как можно скорее, ведь чем дальше, тем мучительнее расставание. Она не могла позволить себе привязаться к нему еще сильнее, чем уже привязалась.
80 
