Особенно,... 
93 
Когда Саманта исчезла в спальне, Майк наконец тяжело выдохнул и помассировал руки. Все это время он был в напряжении, и мышцы его болели. Стараясь успокоиться, он подошел к застекленным дверям, ведущим в сад, и посмотрел в ночь. Женщина, которая только что побывала в этой комнате, была ему незнакома. Она скрывала в себе много тайн, была способна на многое и, честно говоря, не особенно ему нравилась. Майк не отказался бы переспать с этой женщиной — она была чертовски соблазнительна. С другой стороны, возможно, он и не поддался бы соблазну, так как женщина, которая только что пела для него, скорее всего, знает о сексе больше, чем он, и способна искусно имитировать все, что угодно, — и оргазм, и нежную влюбленность. Это была полная противоположность Саманте с ее открытостью, нежностью, ее…
— Ну как? — раздался сзади знакомый голос.
Когда он обернулся, перед ним была прежняя Саманта: краска смыта с лица, на голове взбитая копна волос, маленькая фигурка спрятана в его мешковатом халате. Он, не задумываясь, ринулся к ней, заключил в объятия и поцеловал. Это не был поцелуй страсти, но поцелуй облегчения, поцелуй благодарности человеку, который вернулся после разлуки.
— Майк! — испуганно сказала она. — С тобой все в порядке?
Вместо ответа он обнял ее так крепко, что она с трудом могла дышать; и прошло несколько минут, прежде чем он пришел в себя и вновь обрел дар речи, для начала неестественно хмыкнув.
— Ты меня заставила поверить в раздвоение личности. — Майк взял Саманту за плечи и, отодвинув от себя начал пристально вглядываться в каждую черточку ее лица. — А с тобой все в порядке? Ты… ты такая другая. Ты была…
— Макси, — закончила она. — Я надела это платье и как бы стала ею. Хорошо получилось?
Он вновь прижал ее голову к своему плечу.
— Слишком. Очень даже слишком, чересчур…
— Майк, что произошло? Все, что я сделала, так это спела, ну и немного вошла в роль.
— Больше того. Ты перевоплотилась. Совсем изменилась.
— Немного перемены никогда не помешает…
Целуя ее, он заставил ее замолчать.
— Сэм, я не хочу, чтобы ты изменилась, стала другой. Ты нравишься мне такая, какая есть.
Прижимаясь к нему, Саманта никак не могла понять, что же его так расстроило, но ей было приятно, что она способна вызвать столь сильные чувства. К тому же ей пришелся по душе его комплимент.
— Майк, — тихо проговорила она, — ты мне тоже нравишься.
Только потом она поняла, насколько он расстроился: впервые он не настаивал, чтобы она провела с ним ночь. Это заставило ее улыбнуться. У себя в спальне Саманта посмотрелась в зеркало. Может, ей стоит почаще становиться Макси, подумала она. Возможно, не следует быть столь предсказуемой, скучной, «женщиной без сюрпризов». Поглаживая платье Макси, висевшее на спинке стула, она улыбнулась, потом, повинуясь какому-то импульсу, достала свою новую белоснежную ночную рубашку и надела ее.
Глава 21
В воскресенье, проснувшись около девяти часов утра, Саманта в белой ночной рубашке сидела, прижав колени к груди, в самом центре кровати в ожидании своей любимой телепередачи «Воскресное утро», которая начиналась ровно в девять.
Она смотрела эту программу с тех пор, как ее ведущего взяли прямо с улицы и усадили в студию. И все ждала, когда же с его лица сойдет это меланхолическое выражение, говорившее: «Лучше бы меня оставили на улице».
Первые несколько минут ведущий посвятил тому, что вкратце рассказал утренние новости, каждому событию умея придать свой особый колорит. И вдруг Саманта услышала слово «Джубели». Она насторожилась, широко раскрыла глаза и стала ловить каждое слово ведущего.
«Кровавая бойня Джубели» не так широко известна, как «Бойня Святого Валентина». Впрочем, и другие события, происшедшие в нашем городе в годы сухого закона, не столько известны по сравнению с событиями в Чикаго. Возможно, тому причиной цинизм нью-йоркцев. Трагедия, которая произошла в тот воскресный вечер двенадцатого мая 1928 года, даже не получила среди жителей Нью-Йорка название бойни. Событие было мудро названо «сменой караула»: один босс гангстерской группировки расстрелял людей другого босса, но именно этот другой позже и прибрал все к рукам. После этой страшной перестрелки, в результате которой погибли семнадцать человек и свыше десятка получили ранения, гангстер Док Бэррет, которому было двадцать восемь лет, взял в свои руки контроль над нелегальной продажей спиртного в городе. Док приобрел многое, но и понес потери. Его друг детства, единственный, кому, по словам Бэррета, он мог доверять, человек с колоритной кличкой «Однорукий Джо» (еще в юности он потерял половину левой руки, закрывая своим телом Дока от пули), был убит в этот вечер.
93 
