Последние отзывы

  28  

— А теперь мертвы они, — пробормотал Гумилев, вспоминая, как длинное узкое лезвие пронзало укутанные грязным тряпьем тела.

— Такова жизнь, — развел руками Мубарак. — К тому же они жили неправедно… более неправедно, чем мы. И оставим это — псы уже растащили их кости по углам, мир забыл об этих людях, если таких шакалов можно называть людьми. Кто же вы, и как мне вас отблагодарить?

— Меня зовут Николай Гумилев, я из России. Я… — Гумилев хотел сказать «поэт», но вовремя подумал, что это будет выглядеть достаточно нелепо. — Я путешественник.

— Россия… — задумчиво произнес старик. — Большая северная страна, куда я никогда не попаду.

— Что же вам мешает сесть на пароход и поплыть в Марсель или сразу в Севастополь?

— У всех свои пути на этом свете. Вы еще молоды, но после поймете, — Мубарак вопросительно щелкнул по бутылке унизанным кольцами пальцем. Гумилев покачал головой.

— Я думал, вам запрещает религия, — сказал он.

— Так ведь я и не пью, — засмеялся Мубарак. — Послушайте, я непременно должен вам что-то подарить.

— Не стоит, — запротестовал Гумилев. — Я ведь ничего по сути не сделал. Мой револьвер даже не был заряжен.

— Вы их отвлекли. Другой мог бы попросту уйти незамеченным. Вы могли пострадать. Поэтому… — Мубарак сунул руку в большой кошель, висящий на поясе, порылся и достал маленький сверток. — Поэтому я хочу подарить вам вот это. С виду не слишком ценная вещица, но поверьте, это только так кажется.

Гумилев взял легкий сверточек и раскрыл тончайшую белую ткань. Внутри оказалась металлическая фигурка скорпиона размером с палец. Скорпион угрожающе выгибал свой смертоносный хвост, заканчивающийся маленькой колючкой, настолько острой, что можно было пораниться. Как только поэт коснулся ее пальцем, словно электрическая искорка проскочила. Гумилев тотчас отдернул руку и увидел улыбку старика.

— Значит, я был прав, — удовлетворенно сказал Мубарак. — Приятно видеть, когда вещь находит своего истинного хозяина.

— Но я…

— Вы потом все поймете. А сейчас извините, у меня еще множество дел. Надеюсь, мы с вами встретимся, если окажетесь в Джибути — я здесь часто бываю. Еще раз благодарю вас, господин Николай Гумилев.

Мубарак встал, низко поклонился и зашагал прочь. Гумилев повертел в руках фигурку скорпиона и, хмыкнув, убрал ее в нагрудный карман.

* * *

Поручик бодро делал гимнастические упражнения, когда Гумилев явился в отель и принялся рассказывать, что с ним произошло на рынке. Курбанхаджимамедов выслушал, осмотрел купленное оружие (безусловно одобрив), подаренного скорпиона (сказавши: «Безделка…») и сообщил, что видал и не такие стычки и что завтра с утра они выступают.

— Нужно будет только найти проводника. К северу отсюда живут люди, поклоняющиеся черным камням. Европейцы, хорошо знающие страну, говорили, что это племя считается одним из самых свирепых и лукавых. Они нападают обыкновенно ночью и вырезают всех без исключения. Проводникам из этого племени довериться нельзя, но я найду местного. А сейчас, юноша, может быть, сходим к феминам? Джибути на нашем пути, пожалуй, последнее место, где это можно сделать белому человеку.

Гумилев уставился на Курбанхаджимамедова так, что поручик расхохотался и похлопал его по плечу со словами:

— Понял и осознал. Однако ж вы говорили, что приехали из Парижа? Неужели в этом городе страсти вы устояли, сохранив… э-э… невинность?!

Гумилев стыдливо развел руками. Собственно, он мог сколько угодно раз посетить известные кварталы Парижа, но был чересчур увлечен мыслями об Анечке Горенко и потому не мог даже представить себе столь ужасной измены.

— У вас, поди, и невеста дома есть? — продолжал Курбанхаджимамедов. — Так плюньте, юноша: вы в путешествии, а в путешествии и на войне совсем иная мораль, там все дозволяется. Даже правоверные мусульмане, уж поверьте, пьют горькую в походе, а у них с этим ой как строго!

— И где же мы найдем этих… фемин? — робко поинтересовался Гумилев.

— Я навел справки еще до начала поездки, — сказал с гордостью поручик. — Военный человек всегда должен знать, где найти выпивку, еду и женщин. Идемте со мной, не прогадаете. Я надеюсь, вы не слишком глубоко приняли к сердцу пример вашего кумира, этого Уайльда?

Гумилев возмутился и, конечно же, отправился вместе с поручиком.

Фемины обитали в самом центре Джибути, в заведении с названием «Меблированные комнаты для одиноких мужчин мадемуазель Парментье». Сама мадемуазель оказалась тучной женщиной с явственно видными арабскими корнями, но по-французски говорила весьма изысканно и курила папироску с длинным мундштуком. Встретила она их в чем-то типа гостиной — с европейской мебелью, граммофоном и картинами на стенах.

  28