Последние отзывы

  39  

Она стала вытираться. Тело ее отяжелело. Рука весила сотню фунтов, когда она причесывалась. Зеркало в ванной покрылось тонкой пеленой пара, и она видела в нем лишь свой движущийся силуэт, безликий образ с единственным характерным признаком — темными, седеющими волосами. Тела видно не было, но она и так хорошо его знала. Сильное и выносливое, с твердыми мышцами, не боящееся тяжелой работы. Крестьянское тело, способное легко производить на свет детей. Много детей. Они должны копошиться у ее ног, наполнить весь дом своими вещами и игрушками. Играть, учиться читать, обдирать кожу на коленках, бить стекла, рыдать, уткнувшись в ее плечо, из-за жизненных неудач. Однако так получилось, что ей дана на попечение только одна жизнь и единственный шанс довести эту жизнь до зрелости.

Может, в этом был ее просчет? Она подумала об этом не в первый раз. Может, она позволила родительскому инстинкту встать на пути ее собственных желаний?

Положив щетку для волос на край ванны, она прошла через лестничную площадку к комнате дочери. Прислушалась. Свет из-под двери не проникал. Она повернула ручку и вошла.

Мэгги не проснулась, когда неяркая полоса света с лестницы упала на ее постель. Как это часто бывало, она сбросила с себя одеяло и свернулась клубочком на боку, подтянув колени, — ребенок-женщина в розовой пижамке, на которой не хватает двух верхних пуговиц и в разрезе виден полумесяц полной груди с темным соском. Она сняла игрушечного слона с книжной полки, где он восседал с самого их приезда в Уинсло. Он лежал комком, уткнувшись в ее живот, с вытянутыми лапами и потрепанным хоботом. За долгие годы слон превратился в жалкий хлам.

Джульет осторожно вытащила одеяло из-под бока дочки и накрыла ее. Некоторое время постояла, не отрывая от нее глаз. Вспомнила ее первые шаги, как Мэгги, обнаружив, что может стоять на обеих ножках, схватилась за мамины брюки и улыбалась такому чуду. А потом она уже бегала, с развевающимися волосами, раскинув пухлые ручонки, уверенная в том, что мамочка всегда окажется рядом и поддержит ее. Вспомнила, как она сидела раскинув ножки и ее носки показывали на северо-запад и северо-восток. Как опускалась на корточки, чтобы сорвать полевой цветок или рассмотреть жука.

Дитя мое. Доченька моя. Сейчас я не смогу найти ответы на все твои вопросы, Маргарет. Чаще всего я ощущаю себя тоже ребенком, только состарившимся. Я боюсь, но скрываю от тебя свой страх. Отчаиваюсь, но не могу поделиться с тобой своими бедами. Ты видишь меня сильной — хозяйкой над своей жизнью и своей судьбой, но ведь в любой момент я могу предстать перед людьми и перед тобой такой, какая я есть на самом деле, слабой и истерзанной сомнениями. Ты ждешь от меня понимания. Ждешь мудрости провидицы. Думаешь, что одним мановением волшебной палочки я могу избавить тебя от обид и горестей, но я не могу. Не знаю как.

Материнству нельзя научить, Мэгги. Оно или есть, или его нет. Оно не приходит само собой к любой женщине, так как нет ничего естественного в том, что у тебя есть жизнь, целиком зависящая от твоей собственной. Это такой род деятельности, во время которой ты ощущаешь себя необычайно нужной и в то же время абсолютно одинокой. А в моменты кризиса — такого, как этот, Мэгги, — нет под рукой мудрой книги, в которой можно было бы найти ответ на вопрос, как помешать ребенку испортить себе жизнь.

Дети не только похищают сердце, милая. Они похищают целую жизнь. Выбирают лучшее и худшее из того, что мы можем предложить, а в обмен отдают свое сердце. Но цена непомерно высока, а награда мала, и ее приходится ждать слишком долго.

И в конце, когда ты готовишься отпустить малыша, ребенка, подростка во взрослую жизнь, у тебя теплится надежда, что за его спиной останется нечто более важное и дорогое, чем мамины пустые руки.

ЧТО СЛЕДУЕТ ЗА ПОДОЗРЕНИЕМ

Глава 6

Единственным вселяющим надежду знаком было то, что, когда он протянул руку и прикоснулся к ней — провел ладонью по голой канавке ее позвоночника, — она не вздрогнула и не отпрянула с раздражением от такой ласки. Это поселило в нем надежду. Правда, она ничего ему не сказала и спокойно одевалась дальше, однако в этот момент инспектор Томас Линли был готов принять что угодно. Лишь бы это не стало ее откровенным отказом с последующим отъездом. Он подумал, что в этом заключена отрицательная сторона интимной близости с женщиной. Если и бывает счастливое «после того», связанное с началом влюбленности или возвращением старой любви, то им с Хелен Клайд пока не удалось это найти.

  39