Особенно,... 
115 
— Видишь ли, я не хочу делать обычные студийные портреты. Не хочу, чтобы ко мне приходили люди и позировали. Я бы не прочь работать, к примеру, на улице, в людных местах, отыскивать интересные лица, — говорила она, когда Бен Рэгг высунулся и сообщил, что инспектор Линли хочет поговорить с мистером Сент-Джеймсом.
Перекрикивая уличный шум, Линли предложил Сент-Джеймсу и Деборе съездить в Брадфорд, в кафедральную церковь.
— Нужно поискать какую-то связь между Сей-джем и Спенс, — пояснил Линли. — Возможно, епископ ее подскажет.
— А у тебя что?
— У меня назначена встреча с коллегами из Клитеро. Потом с судебным патологоанатомом. Это формальность, но без нее не обойдешься.
— Ты виделся с миссис Спенс?
— И с ее дочерью тоже.
— Ну и что скажешь?
— Не знаю. Мне не по себе. Я почти уверен, что эта самая Спенс виновна и что она знала, что делает. Очень сомневаюсь в том, что это обычное убийство. Нужно побольше узнать о Сейдже. Выяснить, почему он уехал из Корнуолла.
— У тебя уже есть какие-то зацепки? В трубке раздался тяжкий вздох.
— Пока нет, Сент-Джеймс.
И вот, с Деборой за рулем их взятой напрокат машины и после предварительного звонка, они одолели значительное расстояние до Брэдфорда, обогнув Пендл-Хилл и проехав северней Кейли.
Секретарь лорда-епископа Брадфордского пригласил их в официальную резиденцию неподалеку от собора пятнадцатого века, где располагались епископские службы. Это был зубастый молодой парень, который нес в руках деловой блокнот в коричневом кожаном переплете и постоянно теребил его золоченые страницы, словно напоминая им, как ограниченно время у епископа и какая это удача, что им выделены целых полчаса. Он привел их не в кабинет, библиотеку или конференц-зал, а через обшитую деревянными панелями резиденцию к задней лестнице, спускавшейся в небольшой персональный гимнастический зал. Помимо зеркала во всю стену там находились велотренажер, гребной тренажер и сложная штуковина для поднимания веса. А также Роберт Гленнавен, епископ Брадфордский, который толкал, двигал, карабкался, истязая свою плоть упражнениями на четвертом тренажере, состоявшем из лестниц и канатов.
— Милорд епископ, — произнес секретарь.
Он представил вошедших, по-военному четко повернулся на каблуках и направился к стулу с прямой спинкой, стоявшему у подножия лестницы. Там он сложил руки на блокноте — теперь уже многозначительно открытом на нужной странице, — снял часы с запястья и пристроил их на колене.
Гленнавен отрывисто кивнул им и провел полотенцем по своей лысой, сияющей от пота голове. На нем были серые тренировочные штаны, выцветшая черная майка с надписью «4 мая», а под ней — «ДЕСЯТЫЙ ДЖОГ-А-ТРОН. ЮНИСЕФ».
— Сейчас у его светлости время для упражнений, — зачем-то объявил секретарь. — Через час у него еще одна встреча, а перед ней ему нужно принять душ. Будьте любезны, помните об этом.
Других мест для сидения, кроме тех, что на тренажерах, тут не оказалось. Сент-Джеймс подумал, скольких неожиданных или нежеланных гостей вынуждают ограничивать свой визит к епископу, не давая им присесть.
— Сердце, — сказал Гленнавен, потыкав большим пальцем в грудь, и тут же повернул шкалу на лестничном тренажере. Говоря это, он отдувался и гримасничал, показывая, что он вовсе не энтузиаст, что у него просто нет выбора. — У меня всего четверть часа. Прошу прощения. Не могу прекратить занятия или уменьшить нагрузки. Так предписал кардиолог. Иногда мне кажется, что он находится в доле с теми садистами, которые придумывают эти адские машины. — Он качал вес, боксировал и продолжал потеть. — По словам диакона, — кивок в сторону секретаря, — Скотленд-Ярд хочет получить информацию в обычной манере о людях, которые к чему-то стремятся в эту новую эпоху. И срочно, еще вчера, если можно.
— Именно так, — согласился Сент-Джеймс.
— Не знаю, смогу ли я быть вам полезен. Вот Доминик, — новый кивок в сторону лестницы, — возможно, скажет вам побольше. Он присутствовал на жюри.
— По вашему предписанию, как я полагаю.
— У вас это обычная процедура — посылать кого-то вместо себя на коронерское жюри?
Он покачал головой:
— До сих пор моих священников не травили. Поэтому такой процедуры у меня нет.
— А если бы кто-то из ваших священников умер при сомнительных обстоятельствах? Вы все равно не присутствовали бы на жюри?
115 
