Особенно,... 
46 
— Это еще кто? — устало спросил армянин у своего русского коллеги.
Но коллега не ответил. Он стоял молча, красный, потный, тяжело дышащий, и был смутно похож на паровой котел, который вот-вот взорвется. Я даже побоялась, что у него сейчас из носа вырвется пар, а изо рта дым.
Но, к счастью, обошлось. Вместо пара и дыма из его рта вырвался вой:
— Все во-о-о-он! — Грудь его вздымалась, на лбу вздулись вены. — Марш в столовую! Сидеть и не высовываться, пока следственная бригада не закончит работу! — Он все еще кипел, по этому бешено завращал глазами и, остановив взгляд на двух своих коллегах, что с интересом следили за происходящим, гаркнул. — Немедленно всех разогнать! Иначе…
Он не договорил, потому что я, до сего момента молча стоящая рядом, прошептала.
— Мужчина, я видела, как все произошло…
Мужчина вздрогнул и резко обернулся. Его увеличенные очками глаза недовольно уставились на меня.
— Я видела, как ее столкнули. Она сопротивлялась, но он, то есть она…
— Как фамилия? — рявкнул он, буквально пронзив меня взглядом.
— Чья? — не поняла я.
— Ваша.
— Володарская, то есть Геркулесова. А что?
— А вы знаете, гражданка Володарская, то есть Геркулесова, что за дачу ложных показаний дают…
— До пяти лет. Знаю, у меня муж адвокат. — Я почесала одну ногу об другую, что-то она сильно зудела, уж не ободрала ли, когда лазила по подвалам. — Вы меня не перебивайте. Я видела, как некто толкнул Катю…
— Как это некто? Следствию известно, что столкнул ее Артур Беджанян, умерший в 1975 году, — оскалился следователь.
— Перестаньте скалиться! — возмутилась я. — Лучше запишите, ведь я вам даю показания… Я заявляю, что некто, скорее всего, женского пола, столкнул Катю с балкона. А потом покинул место преступления по потайной ле…
— А ну катитесь отсюда, — прошипел он, недобро прищурившись. — Иначе я за себя не отвечаю…
— Но…
— У меня есть два свидетеля, которые видели, что ее никто не сталкивал, ясно вам? А еще у меня есть глаза, и я сам лично видел, что вы подошли сюда две минуты назад. И шли вы со стороны пляжа, — цедил он сквозь зубы. — Услышали, поди, что разбилась женщина, вот и примчались, даже обуться забыли. — Он пренебрежительно сплюнул. — Ну народ! На все готов, лишь бы привлечь к себе внимание…
Закончив свою речь, он развернулся и размашистым шагом двинулся к крыльцу.
Я не знала, что мне предпринять, то ли бросится за ним вдогонку, то ли обидеться и уйти. С одной стороны, мне хотелось помочь следствию, но с другой, не было нужды навязываться — раз они не хотят меня слушать, им же хуже. Тут моя мстительная мысль оборвалась, уступив место другой, а именно — откуда взялись два свидетеля, которые видели, что «…ее никто не сталкивал, ясно вам?». А нам вот не ясно! Ведь Катю столкнули — и я могу подтвердить это под присягой… И тут меня осенило… Убийца! Именно он мог сказать дурковатому следователю, что видел, будто Катя упала без чьего-то вероломного вмешательства. А уж второй свидетель нашелся тут же, из числа истеричных особ, любительниц во все совать свой нос и быть в центре событий, именно с такой сравнил меня очкастый сыщик.
Не известно, до чего бы я додумалась еще, если бы меня не окликнули.
— Лелик! — услышала я знакомый Сонькин голос. — Канай сюда!
Я обернулась и увидела, что под кустом акации сидит моя подруженция, сидит тихо, стараясь не привлекать к себе внимания.
— Ты чего тут прячешься? — спросила я, подгребая к кусту.
— На всякий случай, — шепотом ответила она. — Вдруг они сейчас начнут санаторно-курортные карты проверять.
— Вряд ли, — с сомнением протянула я. — Им сейчас не до этого…
— Ну не скажи! — Сонька еще дальше вдавилась в заросли. — Вдруг они думают, что в санатории орудует пришлый маньяк. Эдакий засланный казачек-экстремист!
— Да они вообще не уверены, что это убийство… Говорят, что она сама того… — Я изобразила, как ныряют рыбкой. — Сиганула… Как ее теска в бессмертном произведении «Гроза»…
— А ты? Ты как думаешь? — Сонька возбужденно заерзала и на мгновение вылезла из укрытия, но тут же опасливо отбуксовала назад. — А, Лель?
— О чем я думаю, я тебе потом расскажу. Меня сейчас другое заботит… — Я нахмурилась и вновь почесала ногу — все-таки я ее раскарябала, иначе она бы так не зудела. — Ты, случайно, не знаешь, кто из местной шатии вызвался засвидетельствовать, что Катерина сиганула с балкона по собственной воле?
46 
