196 
— Ну, а теперь, — сказал я Лун, — мы должны знать, какое оружие вы предпочитаете: шпагу или пистолет.
— Боже мой, я вам говорил, мне это совершенно без различно, я не владею ни тем ни другим. К тому же господин де Шато-Рено облегчит мне затруднения с выбором. Он, конечно, считает себя оскорбленным и, в связи с этим, может выбрать оружие по своему желанию.
— Еще неизвестно, кто из вас оскорбленный. Вы всего лишь предложили даме руку, откликаясь на ее просьбу.
— Послушайте, — сказал мне Луи, — любые рассуждения, по-моему, могут быть восприняты как желание уладить дело. Я весьма миролюбивый по натуре, вы это знаете, я вовсе не дуэлянт, тем более, это мой первый поединок, но именно поэтому я хочу выглядеть достойным игроком.
— Легко вам говорить, дружище, вы рискуете только своей жизнью, а нам придется нести ответственность за то, что случится, перед всей вашей семьей.
— О, об этом можете не беспокоится. Я знаю своего брата и свою мать. Они лишь спросят вас: «Луи вел себя достойно, как подобает мужчине?» И когда вы им ответите: «Да», — они скажут: «Ну вот и хорошо».
— Но, черт возьми, в конце концов нужно же нам знать, какое оружие вы предпочтете.
— Ладно, если вам предложат пистолет, сразу же соглашайтесь.
— Я тоже так считаю, — сказал барон.
— Пусть будет пистолет, — ответил я, — если вы этого оба хотите. Но пистолет — это скверное оружие.
— У меня разве есть время научиться владеть шпагой до завтра?
— Нет. Однако после хорошего урока у Грисьера вы, возможно, сможете защищаться.
Луи улыбнулся.
— Поверьте мне, — сказал он, — то, что произойдет со мной завтра утром, уже предписано сверху, и, чтобы мы ни делали, вы и я, мы ничего не изменим.
После этих слов мы пожали ему руку и ушли.
Естественно, первый визит мы нанесли секунданту, который жил неподалеку от нас.
Мы отправились к господину Рене де Шатогранду, жившему, как уже говорилось, на улице Мира, дом 12.
Он не принимал никого, кроме тех, кто придет от Луи де Франчи.
Мы объявили о цели нашего визита, вручили наши визитные карточки, и нас тотчас впустили.
Господина де Шатогранда мы нашли по-настоящему утонченным и светским. Он не захотел нас задерживать и затруднять еще одним визитом к господину де Буасси и сообщил нам, что они условились о следующем: тот, к кому первому мы придем, пошлет за другим.
Он послал своего лакея предупредить господина де Буасси, что мы ждем его здесь.
Пока мы ожидали, он не задал ни одного вопроса о деле, которое нас сюда привело. Мы говорили о бегах, охоте и Опере.
Через десять минут прибыл господин де Буасси.
Эти господа тоже не стали настаивать на выборе оружия. Шпага или пистолет — это было совершенно безразлично для де Шато-Рено, он предоставил выбор господину де Франчи или жребию. Мы подбросили в воздух луидор: орел — шпага, решка — пистолет. Луидор упал решкой.
Потом мы договорились, что поединок состоится завтра, в девять часов утра в Винсентском лесу, расстояние между противниками будет в двадцать шагов. Один из нас три раза хлопнет в ладоши, и после третьего хлопка они стреляют.
Мы поспешили сообщить обо всем де Франчи.
Этим же вечером я обнаружил у себя визитные карточки господ де Шатогранда и де Буасси.
XVI
В восемь часов вечера я был у де Франчи, чтобы узнать, нет ли для меня каких-нибудь поручений, но он попросил меня подождать до завтра, проговорив загадочно: «Ночь подскажет».
Однако на следующий день вместо того, чтобы прийти к нему к восьми часам, а этого было бы вполне достаточно, чтобы успеть на место к девяти, я был у Луи де Франчи в половине восьмого.
Он был в своем кабинете и писал.
На звук открываемой мною двери он обернулся.
Я заметил, что он очень бледен.
— Извините, — сказал он мне, — я заканчиваю письмо для матери. Садитесь, возьмите газету, если газеты уже пришли. Возьмите хотя бы «Прессу», там есть довольно забавный фельетон господина Мери.
Я взял упомянутую газету и сел, с удивлением отмечая разительный контраст между почти мертвенной бледностью и его спокойным, значительным и тихим голосом.
Я попытался читать, но глаза пробегали по строчкам, я не понимал их смысла.
Прошло пять минут.
— Я закончил, — сказал он.
Он позвонил и вызвал слугу:
— Жозеф, меня ни для кого нет дома, даже для Жиордано. Проведите его в гостиную. Я хочу, чтобы никто, кто бы то ни был, не помешал мне побыть десять минут наедине с этим господином.
196 
