50 
– Кто? – тут же ощетинилась Ольга, решив, что любимый Диего опять кому-то не тому нахамил. Ответ возмутил ее до глубины души. Породистый господин имел в виду короля!
Нет, что он обозвал его интеллигентнейшее величество развратником и растлителем, Ольга еще могла понять – мало ли что могут о человеке сказать из политических соображений. Но чтобы короля искали в ее комнате?!
Змея, которая, по уверению непревзойденного БГ, должна быть у каждой женщины, в мгновение ока пробудилась и недвусмысленно зашипела, роняя с зубов капли яда.
– Что? – угрожающе переспросила Ольга, надеясь, что ей удалось скопировать тот холодно-высокомерный тон, каким Эльвира разговаривает с прислугой. – Я не ослышалась?
Любопытные головы, высунувшиеся из всех ближайших дверей, придали ей уверенности – как-никак благодарная публика! – и она с воодушевлением продолжила:
– Какой-то хам имеет наглость врываться в покои к даме и утверждать, будто его величество должен находиться здесь в столь неподобающее время?
Почему четыре часа дня было неподобающим временем, Ольга объяснять не стала. Зато ее речь прозвучала очень эффектно!
Слегка ошарашенный таким агрессивным отпором, неизвестный господин не сразу нашелся что сказать, и Ольга с еще большим воодушевлением поспешила выплеснуть на беднягу все то, что не досталось перепуганной служанке.
– Вы, значит, намекаете, что я принимаю у себя по вечерам женатого мужчину? Вы что, специально тут ломились в мою дверь, чтобы нанести мне оскорбление? Нет, вы слышали, господа и дамы, это хамло, которое врывается в чужие спальни, имеет наглость рассуждать о моем моральном облике! Пользуется тем, что любой уважающий себя мужчина побрезгует вызвать на поединок такую убогую, старую калошу!
Угрожающее сопение за спиной и полнейшее падение боевого духа, отразившееся на лице посетителя, еще больше укрепили Ольгину уверенность в себе, и она уже совершенно внаглую объявила:
– Я не намерена терпеть подобные оскорбления от каждого задрипанного придворного!
Дверь хряпнула перед носом охреневшего визитера как залп «Авроры». Коридор взорвался аплодисментами и одобрительным свистом.
Ольга развернулась и решительным толчком в грудь остановила грозного кабальеро, двигавшегося спасать ее честь:
– Не надо! Живой и посрамленный он мне больше нравится! Тем более ты без штанов!
Диего, который был не только без штанов, а и полотенце успел потерять, остановился. Агрессивное выражение на его лице медленно расползлось в улыбку.
– Браво, – наконец сказал он, медленно отмеривая свою долю аплодисментов. – Ты была бесподобна! Запомни это! Вот так с ними и надо! Со всеми!
– С кем? – не вполне поняла Ольга. Можно подумать, к ней каждый день такие придурки в дверь ломятся…
– Со всеми, кого ты обычно стесняешься и боишься. С зажравшимися придворными, с надутыми аристократами, с их стервозными дамами. Когда они смотрят на тебя, не надо думать: «А вдруг у меня прическа не в порядке, а вдруг я как дура выгляжу, а вдруг они что-то скажут». Надо смотреть в глаза вот так и думать: «А мне начхать, что вы думаете о моей прическе и что вы скажете, потому что вы все пыль и грязь, а я…»
– Диего, – укоризненно перебила Ольга, – и чем же я тогда буду лучше них?
– Да всем, – уверенно заявил мистралиец. – Потому что об их прическах ты не думаешь и вообще внимания не обращаешь, во что они одеты, не говоря уж о том, чтобы их наряды обсуждать.
– Да, наверно, я такая… И нет мне цены… Но ты все-таки надень что-нибудь. Хоть мои штаны. А то вдруг зайдет Кира, а ты тут нудизм развел.
– Не хватало еще, чтобы я в женских штанах расхаживал! Уж лучше я свои мокрые надену. Мафей обещал мне принести что-нибудь переодеться – и пропал. Забыл, наверное. Кстати, ты не знаешь, эльф так и посещает по вечерам свой священный забор?
– Я там давно не была, но, судя по поведению Элмара, посещает. А зачем тебе?
– Может, и не понадобится… но… – Доблестный кабальеро замялся. – Ты сможешь с ним поговорить?
– Смогу, конечно, а зачем? – поинтересовалась Ольга, понимая, что Диего, как и все остальные, не посмеет открыто общаться с непутевым прадедушкой, опасаясь, как бы о нем чего не подумали. Даже если необходимость будет самой насущной.
– Поклянись, что никому не скажешь, – тяжко вздохнул мистралиец.
– Даже королю? – подозрительно уточнила Ольга.
– Да нет, король-то как раз спрашивать не станет. Всем остальным.
50 
