Особенно,... 
105 
Он любил нас обоих. Думаю, мы казались ему богами. Он любил смотреть, как я выезжаю в своем экипаже, запряженном белыми лошадьми, и память о том, как он гладил ручонками золотое шитье моей одежды, останется со мною навсегда.
Лейстер постоянно строил планы блестящих партий для маленького Роберта, и то, что королева не одобрила партию с Арабеллой, не разочаровало его в ней.
После смерти Сассекса Роберт еще более сблизился с королевой. Я хорошо знала, что ей доставляло удовольствие держать возле себя Роберта, поскольку этим она лишала меня его общества. Она будто говорила мне: «Ты – его жена, но я – королева».
Она любила его; он продолжал быть ее милым Робином и ее Глазами, и она по-прежнему раздражалась, когда его долго не было с ней. Предупреждения Сассекса совершенно не тронули ее. При дворе считали, что никто не сможет заменить Роберта королеве.
Увы, ее враждебность по отношению ко мне не претерпела изменений. Я постоянно слышала, что никто не решался произнести мое имя в ее присутствии и что в случае, когда заходила обо мне речь, она называла меня не иначе как Волчицей.
Тем не менее, она решила принять моих «щенков», ибо и Пенелопа, и Дороти были при дворе.
По приближении Нового года был обычай готовить подарки для королевы. Роберт старался сделать каждый очередной подарок роскошнее прежнего. Я помогла ему выбрать подарок – большую настольную вазу из темного камня с двумя изысканными золотыми ручками, которые овивались вокруг вазы, как змеи. Зрелище было великолепное. Но затем я случайно обнаружила, что у него уже есть другой подарок. То было бриллиантовое ожерелье. Когда я увидела, что ожерелье украшено «любовными узелками», то я впала в холодное бешенство. Думаю, я бы порвала ожерелье на месте, если бы мне это удалось.
Он нашел меня, когда я держала ожерелье в руках.
– Дабы завоевать благосклонность Ее Величества, – сказал он.
– Ты имеешь в виду «любовные узелки»?
– Это просто узор. Я имею в виду бриллианты.
– Я бы назвала этот узор довольно дерзким, однако королева одобрит его, не сомневаюсь.
– Она будет в восторге.
– И, без сомнения, попросит тебя самого застегнуть ожерелье на ее шее?
– Я буду польщен такой честью. – Он почувствовал мое дурное настроение и быстро добавил: – Возможно, мне удастся задать ей очень важный вопрос.
– Какой же?
– Когда она сможет принять тебя при дворе.
– Она будет недовольна вопросом.
– Тем не менее, я настроен сделать все, чтобы это было решено.
Я цинично взглянула на него и сказала:
– Если я буду при дворе, твоя позиция станет затруднительной, Роберт. Тебе придется играть роль любящего мужчины при двух женщинах – и обе они крутого нрава.
– Леттис, давай рассуждать здраво. Ты знаешь, что я хочу умиротворить ее. Ты знаешь, что она постоянно держит меня при себе. Нам не остается ничего другого.
– Нам остается выбирать. У меня есть муж, которого я редко вижу, потому что он постоянно находится при другой женщине.
– Она снизойдет.
– Я не вижу признаков этого.
– Предоставь это мне.
Он был весел, самонадеян и уверен в своих чарах, когда пошел надевать на шею королевы «любовные узелки», а я спрашивала себя, сколько еще я смогу вытерпеть это. Было время, когда я была признана самой красивой женщиной при дворе, и причина, по которой я больше таковой не считалась, была не в том, что красота моя померкла, а в том, что меня не было при дворе.
Где бы я ни играла роль жены самого влиятельного человека Англии, везде королева решала навестить графа Лейстера, а это означало, что я должна исчезнуть.
Мое терпение начинало истощаться. Роберт все еще был любящим мужем, когда был со мной наедине, и я принимала меры, чтобы в его жизни не появилось другой женщины, но – кроме королевы. Было ли то благодаря уменьшению желания в его возрасте, либо благодаря удовлетворенности семейной жизнью или страху обидеть королеву, я не могла сказать, но где бы ни был Роберт, он был мужчиной королевы, и этого она никогда бы не позволила забыть ни мне, ни ему.
Он мог быть удовлетворен своей восходящей звездой, но я не была удовлетворена своей заходящей.
В своем отчаянии я дала себе волю быть экстравагантной. Выезжая, я надевала самые блестящие наряды и сделала еще более многочисленной свиту. Проезжая по улицам, я видела, как смотрел на мой экипаж народ, как всюду слышен был восторженный шепот:
– Она более великолепна, чем сама королева, – говорили люди.
105 
