Особенно,... 
160 
Нет, в это я поверить не могла.
И тут мне в голову пришла другая мысль.
Магда Мануэль. Я могла представить ее замышляющей убийство гораздо легче, чем Фелисити. Магда? У нее были причины желать отделаться от меня, и снова из-за мужчины. Как далеко зашли ее отношения с Милтоном? Рассчитывала ли она выйти за него замуж? Достигли ли они взаимопонимания до того, как появилась я? Но как она могла проникнуть в отель, в мою комнату? В прошлую ночь, когда мне подсыпали пилюли, Магды здесь не было. Впрочем, она могла заплатить кому-то из слуг… Чем больше я об этом думала, тем более вероятным мне это представлялось. Магда знала остров. И ей были известны нравы его обитателей.
У меня кружилась голова, я не знала, что делать. Ну вот, сейчас я жива и здорова, надо быстро стряхнуть с себя последствия ночи, отравленной снотворным. Да, у меня слегка болела голова… ничего заслуживающего внимания…
С другой стороны, я могла сказать себе: "У тебя был вечер, полный событиями. Ты пережила сильное потрясение. Думала, что плантация горит. Ты помчалась туда в неописуемом страхе. И когда увидела его там, у тебя была сильнейшая эмоциональная реакция. Ты, наконец, признала правду. И сделала то, что откладывала неделями. Это было настоящее приключение, и ты измучена… Ты крепко спала. А как же молоко? Это игра воображения. В молоке могли быть маленькие кусочки кокоса. Вот тебе и осадок.
Это все было игрой воображения.
Но как же тогда недостающие пилюли? Это уже другой вопрос. Ты их не правильно сосчитала. Десять, а потом шесть? Если бы не хватало одной, ну, двух, я бы согласилась. Но четыре! Да, с пилюлями надо было разобраться.
Я позвала Марию.
— Вы принесли мне молоко вчера вечером?
— Да, конечно, — отозвалась та. — Мистер Хемминг сказал, вам надо попить, чтобы крепко спать.
— Вы принесли его из кухни прямо в мою комнату?
— Ну, конечно, — ответила Мария, удивленная таким вопросом.
Я пристально посмотрела на горничную, и ее привычно смеющиеся глаза спокойно встретили мой взгляд.
Я убедилась, что Мария неспособна на преступление.
— Вы унесли остатки молока, — заметила я.
— Да, конечно… зачем вам вчерашнее молоко?
— Я немного пролила.
— А, ничего… совсем чуть-чуть. Я стерла.
— Понятно.
Ну, и что я могла сказать? Не спрашивать же Марию, не подсыпала ли она пилюли мне в молоко. Она тут же отправится вниз и все расскажет. Там все решат, что я рехнулась.
— Ну, хорошо, Мария.
Я хотела выбросить эти мысли из головы, но не могла забыть о пилюлях во флаконе. Я достала его и пересчитала снова. Осталось всего шесть.
Я убрала флакон. Карта была в ящике… и она пропала. Где же карта острова? Кто-то, по-видимому, забрал ее. И кто бы ее ни взял, он, наверное, видел пилюли, потому что они лежали рядом.
Я снова принялась разыскивать карту.
Явилась Мария убирать кровать и приводить комнату в порядок.
— Мария, — спросила я, — вы не видели моей карты?
— Карты?
— Да, карты. Она не очень большая. Вот такая. — Я показала. — Я ее потеряла.
— На террасе. Я видела, как вы кому-то показывали карту. Это было давно.
И я подумала: «Здесь постоянно за всеми следят».
— Нет, я ее потеряла не в тот раз. Я думала, она здесь, в моей комнате, но не могу ее найти.
— Я посмотрю, — объявила Мария.
— Я уже везде посмотрела.
— Я найду. Миссис Грэнвилл потеряла шарф. И не могла найти. В комнате. А я нашла — под кроватью. — Мария развеселилась, словно это была хорошая шутка. — Найду карту, — пообещала она.
Нет, Марию я подозревать не могла.
Я оставила ее в комнате и спустилась вниз. Немного посидела там, размышляя, стоит ли пойти к Милтону и рассказать ему о моих страхах.
Он тут же подумает, что я уже поговорила с Реймондом и дала ему понять, что выхожу замуж за него, Милтона. Если я расскажу, что случилось, Милтон немедленно потребует, чтобы я выехала из отеля и поселилась у него. Я улыбнулась. Что ж, там я буду чувствовать себя в безопасности.
Мимо прошел Джон Эвертон.
— Доброе утро, — поздоровался он. — Как самочувствие?
— Хорошо, спасибо. Как вы?
— Прекрасно.
Он не остановился.
Я все сидела и размышляла. Что если пилюли выпали из флакона? Я ведь вынимала их, чтобы сосчитать. И могла тогда четыре штуки выронить. Это было маловероятно, но не исключено. И пилюли могли преспокойно валяться в ящике. Как же нелепо я буду выглядеть, заявив, что кто-то подсыпал пилюли мне в молоко, — а потом их обнаружат. А карта? Может, я сама ее куда-то засунула?
160 
