Особенно,... 
8 
Он закончил школу лучшим учеником своего выпуска; в тот день Шелли видела его, и ей понадобилось все ее мужество, чтобы подойти к нему и поздравить.
— Я слышала, ты хочешь стать плотником?
Он взглянул на нее с некоторым подозрением.
— Шелли, а что такого?
Она смущенно пожала плечами.
— Нет, я просто считала, что ты будешь…
— Летчиком? — Он усмехнулся. — Или врачом?
— Ну, наверное.
— Котенок, наш мир ненадежен, а дома людям всегда нужны.
Она покраснела от удовольствия — ведь он назвал ее «котенком».
Временами, когда Шелли читала у себя в спальне, ей являлся его образ: он возвращался домой обнаженный до пояса, мускулистый и бронзовый от загара, ее герой. И буквы, превратившись в иероглифы, начинали плясать перед ее глазами.
Ей было семнадцать, когда он уехал. Предполагалось, что на год, но стихия дальних странствий захватила его, и отсутствовал он намного дольше.
Шелли вспомнила, как встретила его однажды незадолго до его отъезда. Она загорала на берегу залива с парочкой школьных подруг. Скрытые (как они полагали) цепочкой скал, они освободились от верхней части купальников. Но Дрю в то время рыскал по пляжу и увидел их. Он устроил им взбучку, в особенности досталось Шелли, и впоследствии ее подруги подшучивали над ней: мол, он положил на нее глаз. А Шелли отвечала, что ничего между ними, конечно, нет. После того случая они едва разговаривали.
И вот внезапно он уехал.
Шелли не хватало его. Она скучала по нему как безумная. Бывало, субботними вечерами гуляла с его сестрой Дженни. Они заходили в бар «Контрабандисты» или на местную танцплощадку, или же садились в автобус и отправлялись в Саутчестер. И Шелли всматривалась в каждого мужчину, но тут же убеждалась, что перед ней не Дрю.
— Твой брат ничего не писал насчет возвращения? — спросила она у Дженни в один из вечеров.
Дженни улыбнулась. Она привыкла к тому, что женщины задают ей подобные вопросы.
— Не-а. Я могу написать ему, что ты о нем спрашивала.
— Попробуй только!
Вернулся он три года спустя…
Шелли работала регистратором в выставочном зале милмутского автосалона и встретила Дрю, возвращаясь домой. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы скрыть радость, поскольку ей не хотелось быть маленькой дурочкой и вешаться ему на шею.
— Привет, Дрю, — спокойно сказала она.
— Это ты, Шелли Тернер?
Он едва не застонал, осознав, что взъерошенная девочка из соседнего дома со времени его отъезда стала настоящим чудом. Он и не подозревал, что такое возможно. За прошедшие три года ее фигура сформировалась настолько, что заставляла мужчин думать о грехе, а ее глянцевые волосы обрели приятный медовый цвет.
— Ну я, конечно! — Она хихикнула. — А за кого еще ты меня принял?
— Не знаю, — медленно проговорил он, и его синие глаза заблестели на загорелом лице. — Ты сегодня вечером не сидишь дома?
— Еще бы! Запри меня! Завтра мой день рождения, — сообщила она, — и мы всей шайкой собираемся у «Контрабандистов».
— День рождения? — Он насупился; в его мозгу словно прозвонил будильник. — И сколько тебе?
Ей хватило ума не показать, что его забывчивость слегка раздосадовала ее.
— Мне исполняется двадцать.
— Ого! Тебе двадцать! — Улыбка выдала его радость. — Не возражаешь, если я к вам присоединюсь?
Возражать? Да она бы отдала все свои подарки за то, чтобы ее чувства не читались на ее лице столь ясно.
— Нет, — невозмутимо ответила она, — ничуть не возражаю.
Он подарил ей экзотический кактус, добытый им в странствиях, перевязанный блестящей ленточкой, и уселся за стол рядом с ней. Шелли не хотелось говорить ни с кем, кроме него.
— Так ты скучала по мне, девочка? — поинтересовался он.
Шелли еще не научилась лгать.
— Да. — Однако что-то подсказывало ей, что не следует открывать ему слишком много. — И я уже взрослая.
— Вижу. — На его виске забилась жилка. — Вижу. — Он удивил ее, когда осторожно провел пальцем по ее щеке, бережно убрал за ухо выбившуюся прядь волос, а затем насупился. — С каких пор ты пользуешься косметикой?
Она озадаченно моргнула.
— Я же не пользуюсь.
— Может быть, ты скажешь, что у тебя всегда были такие длинные ресницы? — поддразнил ее Дрю. — И такие черные?
Она рассмеялась.
— По-моему, да! А ты, Дрю, только сейчас это заметил?
8 
