Особенно,... 
80 
– Я рада его возвращению, возвращению принца, я имею в виду. Самое время, если подумать. Да, он – не такой, как все, точно. Фреди всегда говорит, что принц – мой любимчик. У меня никогда не было любимчиков, отвечаю я, но честно говоря, это не так. Гром и Молния! Я не могла представить их друг без друга. Вспышка и грохот. Вот так они всегда представлялись мне. Хотелось бы вернуться в те времена их детства. Они были радостью моей жизни. Конечно, Людвиг, младший брат герцога, хотел, чтобы Фреди воспитывался во дворце. Втайне он считал себя ничуть не хуже герцога. Фреди во всем напоминает отца. Он во всем хотел быть первым и так же, как Людвиг, пытался затмить герцога, Фреди во всем пытался превзойти своего кузена-принца. Все, что было у принца, хотел он – все его игрушки. Уже тогда это пугало Меня. Игрушки, пока они дети, а что, когда они вырастут, что тогда? Почище, чем игрушки. Но сегодня утром вы победили, не так ли? У вас свой подход к маленькому Фрицци. Боже мой, вы кое-что сделали для этого ребенка. Вы понимаете детей. Это действительно странно длд девушки, – ее улыбчивые глаза замерли на моем лице – у которой никогда не было своих детей. Я почувствовала как краска медленно заливает мои щеки. Я ничего не могла с собой поделать. Она вызвала так ясно в моей памяти видения родильной клиники доктора Кляйна; беременных женщин, болтающих на лужайке, девушку-бедняжку, умершую от родов, кажется, се звали Гретхен, Гретхен Шварц.
Я помедлила секунду дольше, чем полагалось. Несомненно, эти вкрадчивые улыбчивые глаза ничего не упустили.
– По моему мнению, понимание детей, вероятно, врожденное качество.
– Да, да, конечно. Но, мне кажется, когда у женщины есть ребенок, что-то происходит с ней. Я была тому свидетельницей.
– Возможно, – холодно согласилась я с фрау Грабен. – Принц вернется домой вовремя, к нашей знаменитой ночи. Ох, да вы ничего не знаете о ней. Мы очень пунктуальны в своих праздниках. Вы находитесь в стране Лока. В Локенвальде. И через две недели наступит полнолуние – ночь интриг, козней, проказ. Лок был богом раздора и интриг, и он бродит повсюду в эту ночь. Я не позволю вам в это время выходить из замка, мисс Трант.
Я внутренне содрогнулась, воспоминания были для меня невыносимы.
Она наклонилась ко мне и взяла мою руку своими влажными и горячими пальцами.
– Нет, никуда я вас не выпущу. Это небезопасно. В эту ночь что-то вселяется в людей. Седьмое полнолуние, полнолуние Лока, и в эту ночь люди перестают быть добрыми христианами. Они снова язычники, какими были столетия назад, до того, как христианство обуздало их. Ба, мисс, мне кажется, я напугала вас.
Я попыталась улыбнуться. – Я уже слышала об этом. Я читала о богах и героях.
– А, стало быть, вы знаете кое-что о нашей Ночи Седьмой луны?
– Да, – сказала я. – Я знаю кое-что.
День был жарким и солнечным.
– Мы все спустимся вниз вместе, – предупредила фрау Грабен, – там будет столько народу, что могут затоптать до смерти.
– Ну уж, так и затоптать.
– Народ так взбудоражен его возвращением.
Мы спустились в город по горной дороге, не перестававшей восхищать меня. Склоны гор были усеяны орхидеями и горечавками, то там, то здесь встречались крестьянские домики, и слышалось знакомое звяканье колокольчиков на шеях коров. Внизу в городе на солнце сверкали крыши домов, звенели колокола, и на въезде в верхний город нас встретило веселое разноцветье флагов, развевавшихся повсюду. Сотни мужчин и женщин в национальных костюмах собрались, наверное, со всех окрестностей.
Я была рада, что с нами фрау Грабен, без нее мне было бы трудно управиться с возбужденными детьми, а в толпе их легко могли травмировать.
Мы подъехали к постоялому двору, где когда-то оставляли лошадей, в гостинице нам отвели комнату с окном на площадь, оттуда была хорошо видна церковь. Отсюда мы могли наблюдать процессию без всяких осложнений.
Хозяин гостиницы отнесся к фрау Грабен с большим почтением. Видимо, она хорошо знала его и осведомилась о его дочери. Глаза старика засветились при ее упоминании, Несомненно, он души не чаял в своей дочке. «Самая Хорошенькая девушка в Рохенберге», – прокомментировала Фрау Грабен, и я снова уловила лукавый созерцательный огонек в ее глазах и подумала, что бы он мог означать.
Принесли вино и куски фруктового торта, при виде которого глаза фрау Грабен оживились, и сладкую воду для детей.
Фрау Грабен волновалась не меньше мальчиков и Лизель. Дагоберт без устали объяснял мне все происходящее; Фриц, полностью мне доверившийся, не отходил от меня, а я была довольна его радостным предвкушением предстоящего зрелища. Лизель не сидела на месте ни минуты, а фрау Грабен, казалось, была охвачена какой-то тайной радостью, которая так переполняла ее, что ей с трудом удавалось сдерживать себя.
80 
