119 
Наше плавание нельзя было назвать приятным. Даже в хорошую погоду «Вектис» трещал и качался так, что я просто приходила в ужас. В нашей каюте помещалось восемь человек – это Дороти Джарвис-Ли, искушенная в подобных делах, распорядилась, чтобы мы жили вместе.
– Нам не нужен никто из «них», – провозгласила она. – Надеюсь, нам не придется долго пребывать на борту этой жуткой посудины.
Не прошло и дня с начала нашего плавания, как мы попали в ужасный шторм. Утлое суденышко, с трудом преодолевавшее и спокойные воды, теперь, как соломинку, немилосердно бросала из стороны в сторону разбушевавшаяся стихия. Почти все страдали от приступов морской болезни и желали только одного – неподвижно лежать на своих койках.
Вскоре, к нашей радости, мы достигли Мальты, однако многие наши товарки настолько ослабели от болезни и непогоды, что даже не смогли сойти на берег. Морская болезнь приковала к постели и мисс Найтингейл. Что же касается судна, то оно изрядно пострадало от шторма.
Мы с Генриеттой и еще несколько сестер отправились осматривать достопримечательности в сопровождении солдата мальтийского штаба. Он все время старался, чтобы мы шли стадом, как овцы, что было не особенно приятно. Я даже была рада вернуться, наконец, на корабль и продолжить наше путешествие. И вообще, чем быстрее мы прибудем к месту назначения и покинем борт дряхлого «Вектиса», тем лучше – таково было мое глубокое убеждение.
И вот мы снова в пути. Погода, к сожалению, не изменилась. Ветер завывал и дул с такой страшной силой, что невозможно было устоять на ногах.
Мне надоела душная каюта, где мои подруги, включая Генриетту, распростерлись на койках, пораженные морской болезнью, и я рискнула выйти на палубу. Ветер достиг поистине ураганной силы. Корабль беспрестанно скрипел и трещал и мог, на мой взгляд, в любую минуту развалиться на части. Интересно, подумала я, есть ли хоть какой-нибудь шанс выжить в этом бушующем море, если судно действительно пойдет ко дну?..
Я почти ползком добралась до скамьи и села, вцепившись в нее обеими руками. Мне казалось, что если я этого не сделаю, ветер подхватит меня и перебросит через борт. Шторм все усиливался. Меня преследовала одна неотвязная мысль – наше суденышко не выдержит натиска бури, оно слишком хрупкое. Значит, вскоре мы все окажемся в воде и наверняка утонем. Неужели, подумала я, мне уготован такой конец?..
Только сейчас я поняла, что очень хочу жить. После смерти Джулиана мне иногда страстно хотелось умереть, а теперь, когда смерть была так близка, я желала только одного – уцелеть, выжить. Эта мысль меня поразила. Я отчаянно цеплялась за жизнь, мне хотелось совершить еще что-то – ухаживать за больными, спасать от смерти раненых. И это не было просто тщеславной мечтой. Стать сиделкой, сестрой милосердия – это ведь совсем не то, что быть великим ученым или врачом.
Мои мысли неожиданно обратились к доктору Дамиену Адеру. Какова была его цель? Мне казалось, что я его разгадала – он стремился к всемирной славе, почету. Ему хотелось сравняться с великими мира сего, совершить замечательные открытия, прожить жизнь, полную восхитительных и опасных приключений. Он желал ставить свои зловещие эксперименты на живых людях, не заботясь о том, какую судьбу им уготовил. Даже если их настигнет смерть, это будет смерть во славу великого доктора Адера и его научных открытий.
Он ставил свои эксперименты и на Обри… Глубокая печаль охватила меня при мысли о моем несчастном муже. Мне кажется, я тоже была виновата. Мне никогда не забыть восхитительных первых дней нашего медового месяца в Венеции, когда все было так чудесно. И вся наша жизнь могла бы быть такой, если бы не пагубное пристрастие Обри к наркотикам. Оно и разрушило наш брак, а всему виной – этот человек, «дьявольский доктор»! А я ведь знала, что Обри слишком слабоволен, и не должна была позволять ему подпасть под влияние Дамиена. Да что говорить – люди, подобные Дамиену Адеру, умеют играть на слабостях других. Их не беспокоит то, что после себя они оставляют руины чужих жизней. Для доктора Адера имело значение только развитие науки и та громкая слава, которую могло бы принести ему очередное сделанное им открытие. Он погубил моего мужа, но этого ему показалось мало – он не остановился перед тем, чтобы поставить эксперимент на моем ребенке!.. Так он уничтожил их обоих.
Ах, как страстно мне хотелось жить! Я хочу и должна встретиться, наконец, с этим человеком лицом к лицу. Я должна помешать ему использовать других людей так же, как он использовал моего мужа и моего сына.
119 
