Особенно,... 
27 
И все же она не шевельнулась, а стояла, подняв к небу миловидное личико, и оно выражало не гнев, а покорность и смирение.
«Откуда кто-нибудь из нас может знать, когда придет его последний час?» – спрашивала себе Маргарита. Она повернулась к служанке.
– Ступай в мою каюту, – сказал она. – Я вскоре к тебе присоединюсь.
– Ваше Высочество должны пойти вместе со мной. Здесь не место для вас.
– Нет, пока я остаюсь, – возразила Маргарита. – Приду, когда начнется шторм.
– Ваше Высочество…
– Я приказываю, – промолвила Маргарита решительно, и через несколько секунд улыбнулась, видя, с какой готовностью служанка оставила ее.
«Как сильно люди боятся смерти, – размышляла Маргарита. – Может, потому, что они вспоминают свои грехи? А может, безопаснее умереть, когда ты еще молод? Когда девушке шестнадцать и за ней все время наблюдают, она не может совершить много грехов».
Она мужественно подставляла лицо все более усиливающейся ярости ветра.
«Как далеко мы от берегов Испании? – думала она. – Сможем ли мы до нее добраться? У меня ощущение, что мне суждено умереть девственницей».
Конечно, довольно необычно, что молодая девушка чувствовала себя так спокойно, уезжая из дома в незнакомую страну. Теперь владения ее отца Максимилиана на долгое время перестанут быть для нее домом. Она едва знала отца, очень занятого делами. Его дети были для него фишками в некой большой игре, которые он использовал, чтобы завоевать для себя мировые владения. Ему повезло, что у него сын и дочь – оба сильные и здоровые, они довольно симпатичные, а что касается Филиппа, так он необыкновенно красив. Но внешность – это не самое важное. У Максимилиана вообще не было причин жаловаться на своих детей. У него были достойные сын и дочь, чтобы с их помощью торговаться на мировом рынке.
Маргарита улыбалась. Бывают же счастливые люди! Им не надо покидать своего дома. Надменный Филипп просто дожидается, когда ему доставят невесту. Да, всегда приходится страдать женщинам.
«И поэтому я должна быть благодарна – ведь мне пока пришлось страдать совсем немного, – думала Маргарита. – Разве для меня имеет какое-нибудь значение, буду я во Франции, Фландрии или Испании? Ведь нигде я не чувствовала себя как дома. Я слишком молода, чтобы иметь так много домов. И поскольку я скоро поняла, что никогда не буду чувствовать себя ни в одном из них по-настоящему ДОМА, значит, мне не стоит относиться к какому-нибудь из них с любовью».
Она смутно помнила свое прибытие во Францию. Тогда ей было около трех лет от роду, и ее отправили из дома во Фландрии к французскому двору, поскольку от своей матери, Марии Бургундской, она унаследовала Бургундию, и французский король Людовик XI старался вернуть Бургундию Франции, обручив Маргариту со своим сыном, дофином Карлом.
Так она прибыла в Амбуа. Она часто думала об огромном замке, на долгие годы ставшем ее домом. И даже сейчас, когда надвигался неминуемый шторм, она представляла себе, что находится не на палубе, а под защитой его толстых неприступных стен. Она вспоминала могучие контрфорсы, цилиндрические башни и округлые крыши, которые выглядели так, словно бросали вызов ветрам и дождям.
В замке ее готовили к встрече с суженым, двенадцатилетним женихом, – ужасные воспоминания для девочки трех с половиной лет.
Церемония обручения навсегда запечатлелась в памяти Маргариты. Она совершенно отчетливо помнила встречу с Карлом в маленькой деревушке близ города Амбуа, впоследствии названном «Имением королевы», куда ее приносили в паланкине. Это была необычная церемония, весьма странная, если учесть, что браком сочетались дети столь нежного возраста. Она помнила, как ее спросили, возьмет ли она в мужья монсеньора дофина, и как стоявший рядом великий сенешаль тихонько подтолкнул ее, и ей пришлось сказать, что она возьмет в мужья монсеньора дофина.
Потом она оказалась в объятиях молодого Карла, и ей пришлось поцеловать его. Ей было предназначено стать женой будущего короля Франции, и жители Амбуа выказывали радость, вывешивая в окнах ярко-красную ткань и растягивая через улицы разноцветные полотнища.
Позже ее отвезли обратно в замок, и ее невестка Анна, тридцатилетняя герцогиня Бурбонская, старшая дочь правящего короля, стала ее опекуншей.
Маргарита быстро освоилась и радовала наставников и учителей любовью к знаниям. Она будет хорошей королевой Франции, часто говаривали они, она – самое лучшее, что только может быть для дофина.
27 
