Последние отзывы

  40  

— Они сказали… что они… сделают это со мной?

Она кивнула.

— Я не верю в это. Такие люди, как Колиньи… Телиньи… мой дорогой Ларошфуко!

— Мой милый, толпа берет дело в свои руки. Когда чернь поднимается, лидерам приходится давать ей свободу в обращении с узниками. Ты помнишь Амбуаз и те казни? Я заставила тебя смотреть на них, потому что я хотела, чтобы ты знал о таких вещах. Ты со своими братьями и сестрами видел, как людям отрывают конечности… как они переживают тысячу смертей… мучительных и долгих.

— Не говори об этом! — закричал король.

Он упал навзничь. Он кусал свои кулаки; она увидела пену на его губах. Она не хотела, чтобы он полностью терял контроль над собой, потому что тогда он требовал крови. Она должна держать его в страхе, на грани между здоровьем и болезнью.

— Карл, возьми себя в руки. Еще не поздно. У тебя есть много друзей. Я позвала некоторых из них. Они ждут сейчас встречи с тобой.

Он уставился на нее широко раскрытыми растерянными глазами.

— Твои друзья, мой дорогой сын, — сказала она, — заслонят тебя от ужасной судьбы, которую готовят тебе предатели. Возьми себя в руки, мой дорогой. Мы должны бороться; мы одержим победу. Думаешь, твоя мать позволит кому-то обидеть ее мальчика? Она уже разработала план борьбы с твоими врагами; твои друзья готовы помочь ей. Предатели вынашивают свои планы; но истинные друзья короля знают, что делать. Встань, мой дорогой.

Она погладила его пальцами по щеке.

— Так-то лучше, дорогой. Твоя мать, которая всегда защищала тебя, защитит тебя и сейчас; на совете, который ждет короля, ты увидишь величайших людей Франции, готовых с оружием в руках сражаться с предателями, которые хотят причинить тебе зло. Ты воспрянешь духом, дорогой сын, увидев их. Ты пойдешь на совет?

— Да, мама.

— И ты поверишь в то, что я и мои друзья узнали с помощью серьезной работы?

— Да, мама.

— Идем, мой дорогой. Мы освободим тебя от чар, которые напустили на нашего короля враги.

Карл колебался, и Катрин продолжила:

— Знаю, это тяжело. Адмирал прибегает к помощи колдовства. Он наклонился в момент выстрела. Рядом с ним был дьявол. Теперь он всегда находится возле адмирала. Но мы одолеем сатану нашей собственной магией, мой сын; ты знаешь, что в любви матери к сыну, в верности настоящих друзей есть нечто магическое. Существует добрая магия; злые духи боятся добра.

Она подвела его к двери. Он уже поддался ее гипнозу, как в детстве. Он не доверял ей; она пугала его, но он был вынужден следовать за Катрин, подчиняться матери.

Первым человеком, которого он увидел в зале заседаний, стал Генрих де Гиз.

Герцог низко поклонился королю.

— Я вернулся, Ваше Величество, — сказал он, — как только услышал, что вы нуждаетесь в моей шпаге.

Здесь же находились его дяди и братья. Каждый несколькими словами подтвердил свою лояльность королю. Они заявили, что пренебрегли риском оказаться у него в немилости, поскольку могли понадобиться ему.

Король заметил, что все участники совещания были католиками. Они говорили о заговоре против короля и королевской семьи, раскрытом их шпионами. Они призывали к немедленным действиям, просили у короля разрешения начать их.

Карл обвел взглядом группу мужчин и испытал желание броситься на пол и отдаться приближающемуся приступу. Он хотел убежать от реальности в свой безумный фантастический мир. Он не знал, как долго ему удастся сдерживать себя. Он ощущал неистовое биение сердца, ему было трудно дышать. Стоя здесь, он думал о суровом, но добром лице адмирала, о последних словах Колиньи, обращенных к нему: «Берегитесь вашего злого гения…»

Этот злой гений находится рядом с ним… глаза матери казались огромными… такими огромными, что он не мог скрыться от них; глядя в них, он, казалось, видел все ужасы, которые она описывала ему; Карлу мерещилось, что он находится не в этой комнате, а в камере пыток; над ним наклонялся палач с суровым и добрым лицом Гаспара де Колиньи.

Карл услышал собственный голос; он прозвучал тихо из-за оглушительной пульсации крови в голове; король знал, что он кричит.

— Клянусь Господом, если вы решили убить адмирала, я согласен, Господи, но тогда вы должны уничтожить всех гугенотов Франции, чтобы никто не упрекнул меня в этом кровавом поступке!

Он заметил улыбку торжества на лице матери. Карл отвернулся от нее. Он отчаянно дрожал и брызгал слюной на бархатный камзол.

  40