Особенно,... 
122 
Я провела с ней все последние дни. Эсси очень тепло приняла меня, и Джо тоже рад был видеть меня в своем доме. Карлион был со мной, и поскольку мне не хотелось, чтобы он находился в комнате больной, он проводил все свое время с Джо.
Помню последний день бабушкиной жизни.
Я сидела у ее постели, и по щекам у меня текли слезы — у меня, которая никогда не плакала, кроме как в минуту опасности.
— Не горюй, моя милая внучка, — прошептала бабушка. — Не скорби обо мне, как я уйду. По мне, уже лучше б ты забыла меня, чем горевать, вспоминая.
— Ах, бабушка, — воскликнула я, — разве я смогу когда-нибудь забыть тебя?
— Тогда, дитятко, вспоминай наши счастливые времена.
— Счастливые времена… Какое для меня может быть счастье, если ты меня покинешь?
— Ты слишком молода, чтоб желать соединить свою жизнь со старухой. У меня было свое счастье, а у тебя будет свое. У тебя обязательно будет впереди радость и счастье, Керенса. Твои. Сохрани их. Ты уже получила урок, девочка. Так запомни его хорошенько.
— Бабушка, — сказала я, — не оставляй меня. Как же я буду без тебя?
— И это говорит моя Керенса? Моя Керенса, которая готова бороться с целым миром?
— Вместе с тобой, бабушка, — не в одиночку. Мы всегда были вместе. Ты не можешь оставить меня сейчас.
— Послушай, любушка. На что я тебе? Ты любишь мужчину, и так оно и должно быть. Наступает пора, когда надо покидать гнездо. Птенцы улетают. У тебя сильные крылья, Керенса. Я за тебя не боюсь. Ты взлетела высоко, но взлетишь еще выше. Теперь ты сделаешь все как надо. Перед тобой вся жизнь. Не горюй, родная, я ухожу с радостью. Я буду с моим Педро, ведь говорят, что мы живем и после смерти. Я в это не всегда верила, но сейчас мне хочется верить… и, как многие, я верю, во что мне хочется. Так что не плачь, милая. Я должна уйти, а ты остаться, но я оставляю тебя счастливой. Ты свободна, любушка моя. Тебя ждет мужчина, которому принадлежит твое сердце. И неважно, где ты будешь, покуда вы с ним вместе. Не горюй о бедной старенькой бабушке Би, когда у тебя есть мужчина, которого ты любишь.
— Бабушка, я хочу, чтоб ты жила и была с нами. Я хочу, чтоб ты увидала наших детей. Я не могу тебя потерять… что-то говорит мне, что без тебя уже никогда не будет по-прежнему.
— А ведь было время, когда ты так гордилась и была так счастлива, что стала миссис Сент-Ларнстон… когда у тебя небось и мыслей других не имелось, только б сделаться леди. Что ж, любушка, теперь снова так станет, только не ради дома и не ради того, чтоб стать настоящей леди: это будет ради твоей любви к мужчине — и нет в мире счастья, которое могло бы с этим сравниться. У нас немного уже времени осталось, Керенса, так что надо сказать то, что должно быть сказано. Распусти мне волосы, Керенса.
— Это тебя побеспокоит, бабушка.
— Ничего, распусти, говорю. Я хочу почувствовать их на плечах.
Я подчинилась.
— Они все еще черные. Хотя я в последнее время слишком устала, чтоб за ними ухаживать. И твои должны остаться такими, Керенса. Ты должна оставаться красивой, потому что он любит тебя немного и за это тоже. В домике все так же, как я его оставила, да?
— Да, бабушка, — сказала я, и это было правдой. Когда она переехала жить к Эсси и Джо, то очень волновалась, чтобы все в домике осталось так как было. Сначала она часто ходила туда и по-прежнему готовила там свои снадобья из травок. Позже она стала посылать Эсси принести чего надо или порой просила меня заглянуть туда за этим.
Мне уже не нравилось ходить в наш домик. Я ненавидела свои воспоминания о прежних днях, потому что одним из моих самых сильных желаний было забыть, в какой бедности я жила. Это необходимо, говорила я себе, если хочу успешно исполнять роль важной леди.
— Тогда сходи туда, моя милая, и в уголке комода ты найдешь мои гребень и мантилью, возьми их себе. Там спрятан и рецепт для твоих волос, что поможет сохранить их черными и блестящими до конца твоих дней. Готовить его легко, коли есть нужные травки: посмотри, любушка, — ни единого седого волоска у такой-то старухи, как я! Обещаешь сходить туда, любушка?
— Обещаю.
— И хочу, чтоб ты мне еще кой-чего пообещала, дитятко мое родимое. Не горевать. Помни, чего я говорила. Приходит время листьям падать с деревьев, и я как бедный желтый лист, что вот-вот упадет.
Я зарылась лицом в ее подушку и зарыдала.
Она погладила меня по волосам, и я, словно ребенок, искала у нее утешения.
122 
