42 
Подъезжая к Монтиглу, она твердила себе, что игра стоила свеч. Что она преодолеет боль, как только увидит прекрасный дом, оживающий вновь.
Но ее надежды не сбылись. Она тогда еще не сознавала, что ей предстоит одной войти в эту комнату, одной занять эту кровать. Она попросту не сможет этого сделать. Это немыслимо. Непредставимо.
На все вопросы она отвечала, что у Марка давно намечалась серия командировок и он присоединится к ней, как только освободится. Очень слабое объяснение, если учесть, что прошла неделя, затем вторая, а от него не было ни единого слова.
Не в силах совладать с собой, Элен наступила на горло своей гордости и обратилась к Алену Грэму.
— Я знаю совершенно точно, что Марка в Париже нет, — суховато ответил ей Ален. — Несколько дней назад он улетел в Ботсвану, а оттуда отправится в Сенегал. До следующей недели он едва ли вернется в Европу. А планирует ли сразу же лететь в Англию — этого я не знаю.
Итак, еще одна ложь. Элен заставила себя изобразить улыбку, но архитектор остался безучастен.
— Может быть, секретарь сообщит мне его маршруты или хотя бы скажет, когда у него ожидается просвет в занятиях?
Элен ожидала, что Ален назовет ей имя секретаря, адрес, номер телефона, но обманулась в своих расчетах.
— Марк крайне занят, миссис Деларош. Будет лучше, если он сам выйдет с вами на связь.
Когда она прощалась с Аленом, ей показалось, что в его глазах мелькнуло что-то похожее на жалость. Что ж, тем горше ее унижение.
Слов нет, она разозлила его в то утро. Но она была глубоко уязвлена. Как же он мог повести себя так, словно пострадавшей стороной является он один? Если она хоть сколько-нибудь небезразлична ему, неужели он бы не подумал о ее чувствах?
Предложение лететь с ним в Париж — это грубый цинизм. Он должен был понимать, что она навсегда потеряет покой, когда его не будет рядом, коль скоро ей известно о существовании в его жизни другой женщины.
Но пусть она не нужна ему; дом остается его первостепенной заботой. Ремонтная бригада трудится не покладая рук, и Элен может только гадать о том, какие чудовищные цифры будут значиться в счете. Более того, уже прибыли новые помощники по хозяйству — любезные, расторопные, готовые поступить под начало Джорджа и Дейзи. А старики ни о чем не жалели, они весело говорили об уходе на покой и о пенсии, которой Марк их обеспечил.
— Что же я буду без вас делать? — с горечью повторяла Элен. — Я полностью полагалась на вас. Вы — моя семья.
— Ничего, дорогая, — говорила ей Дейзи. — Скоро у вас будет настоящая семья — с мсье Марком.
Злая шутка, подумала Элен. Если принять во внимание обстоятельства.
Она находила себе занятия, чтобы отвлечься от печальных мыслей, но увы, в Монтигле ей нечего было делать, дом сейчас функционировал в ритме часового механизма. Поэтому Элен начала дважды в неделю ездить в Олденфорд, чтобы помогать персоналу благотворительного магазина, и раз в неделю возила тележку с книгами в местную больницу. Поэтому случилось так, что ее не было дома, когда по телефону сообщили, что Марк приезжает на следующий день.
Однако радость Элен тут же угасла, когда Ален сказал ей, что это будет не более чем мимолетный визит, Марк ознакомится с ходом работ и уедет после обеда.
На следующее утро она отправилась на распродажу керамики в город, находившийся в двадцати милях от Монтигла, хотя в ее планы не входили никакие покупки.
Она вернулась перед самым обедом, сдержанно ответила на холодное приветствие Марка, сделала вид, что с аппетитом ест лосося под майонезом и пудинг, тогда как Марк и Ален оживленно беседовали по-французски.
По окончании обеда Марк задержал ее повелительным жестом. Ален тут же оставил их наедине.
— Как тебе новая прислуга? — без предисловий осведомился Марк.
— Все прекрасно, спасибо. — Она помолчала. — Конечно, хорошо, что они из местных.
— А дом? Ты довольна работами?
— Он выглядит совершенно замечательно. Но ясно, что я буду рада, когда работы закончатся.
Наступило неловкое молчание, после чего Марк сказал:
— Элен, я очень надеюсь, что они будут поддерживать тот же темп и скоро оставят тебя в покое. — Улыбка не отразилась в его взгляде. — Au revoir.
И он вышел, ни единым движением не намекнув на то, что хотел бы провести в Монтигле ночь. Он даже не прикоснулся к ней. Можно предположить, что все его потребности удовлетворяет прекрасная Ангелина, а на Элен не возлагаются, пусть и временно, какие-либо интимные функции.
42 
