9 
– Мне страшно, Кейт. Мне кажется, что я внезапно постарела. Мне предстоит выйти замуж и позволить ему увезти себя на Ломбардную улицу. Я не хочу туда, Кейт.
– Это, милая, с непривычки.
– Но, Кейт, мне бы хотелось немного подождать.
– Вы слишком красивы, чтобы ждать.
– Но ты же должна меня понять! Сама мне рассказывала, как любила Уолтера в те давние годы в Ладлоу. Ты хотела выйти за него замуж, потому что любила его!
– Да, любила, но мне-то какая от этого была польза?
– Была бы, если бы вышла замуж за Уолтера. – Она помолчала секунду-другую, а затем спросила: – Кейт, когда ты была служанкой в Ладлоу, ты ведь видела короля? Что он за человек? Хотела бы я знать, что заставляет блестеть глаза Мэри Блейг, когда она говорит о нем? Да и твои тоже.
– И у вас бы заблестели, если б вы его увидели. Люди оборачиваются, провожая его взглядом. Домочадцы в нем души не чают, даже холодная, надменная леди герцогиня – его мать.
– Он, должно быть, очень высокого мнения о себе?
– Вовсе нет. Вполне естественно, что его обожают. Разве он не самый сильный, не самый веселый и не самый красивый среди всех, где бы он ни оказывался?!
– Подумать только, Кейт, в каких высоких кругах ты вращалась! Прислуживала самому королю, жила под одной крышей с его братьями – герцогами Кларенсским и Глостерским… Кейт, как же ты после этого выносишь дом какого-то купца?
– Вы смеетесь надо мной?
– И не думаю. Только горю желанием увидеть блеск в твоих глазах, когда ты вспоминаешь о самом обаятельном, самом прекрасном и самом влюбчивом человеке в Англии.
– Как бы ваши слова не приняли за оскорбление короля, – строго сказала Кейт.
– Увы, правда и оскорбление могут идти рука об руку.
– Не удивительно, что ваш отец собирается передать вас мужу. Давайте-ка лучше я расчешу вам волосы и уложу спать; может, если вы будете спать, когда уйдут гости, расправа будет отложена до завтра.
Кейт провела гребнем по прекрасным золотистым волосам. «Святые угодники, – подумала она, – храните это милое дитя. Не приведи бог когда-нибудь пережить ей то, что пришлось испытать мне».
* * *
Сумерки спускались над Сити, когда Кейт быстро шла по улице, торопясь поскорей вернуться в Чипсайд. С наступлением темноты она опасалась выходить из дома, так как повсюду было полно бандитов, готовых перерезать горло беззащитной женщине ради нескольких монет, которые могли оказаться у нее при себе. Кейт понимала, как нуждались эти бедные люди, в большинстве своем старые солдаты, которых занесло в Лондон с армиями сторонников Йорков или Ланкастеров. Знай Кейт хоть немного о тех злоключениях, которые выпадают на долю солдат в мирное время, она ни за что не последовала бы за лагерем.
Томас послал ее с отрезом шелка в один из больших домов, расположенных за Ладгейтом, ближе к Темплской заставе. Доставлять шелк было делом одного из подмастерьев, но Томас случайно наткнулся на Кейт, которая, как он сказал, без дела слонялась на кухне, а поскольку заказ был срочным, он тотчас ее отослал.
У Кейт было тревожно на душе, и в доме Уэйнстэда в последние несколько недель царило уныние. Томас объявил, что Джейн должна выйти замуж за Уилла Шора, поскольку тому просто не терпелось взять ее в жены. Но она наотрез отказалась; и сколько бы Томас ни топал ногами, сколько бы ни злился и ни требовал от нее покорности, он не мог найти слов, которые заставили бы ее стать женой ювелира. Джейн на целых три недели была заперта в своей комнате, к которой никого и близко не подпускали; она, как думал купец, не получала никакой еды, кроме хлеба и воды. «И что Джейн имеет против ювелира? – с недоумением спрашивала себя Кейт. – Он богат и искренне любит ее». Слуги Шора нашептали Кейт, что у него богатый дом на Ломбардной улице; к тому же Кейт выяснила, что на кухне в этом доме хозяйничал один из лучших поваров. Ему помогал целый выводок поварят и судомоек; это был могучий мужчина огромного роста и необъятных размеров; в глазах у него постоянно светились веселые искорки, разгоравшиеся еще ярче, когда он останавливал свой взгляд на Кейт.
Она миновала Ладгейт и поспешно вошла во двор собора Святого Павла, и вдруг ужас овладел ею, так как она поняла, что звук шагов, который она услышала за собой несколько минут назад, становился все громче. Кейт побежала, и тот, кто был сзади нее, тоже ускорил шаг. Не оставалось никаких сомнений – ее преследовали.
От страха у нее по спине заструился пот. Когда становилось темно, в Сити не действовали никакие законы. Воры и насильники кишели в мрачных аллеях. Сколько трупов находили по утрам в узких переулках! Сколько несчастных бросили в холодные воды Темзы! Кейт понеслась через церковный двор. Она не осмеливалась оглянуться. Тот, кто преследовал ее, чертыхнулся, и она услышала за собой его тяжелое дыхание. Впереди темной стеной выросли дома – значит, она достигла Чипсайда. Она увидела очертания собора. Очень скоро она минует кузницу Фрайди и будет у дома своего хозяина.
9 
