Последние отзывы

  92  

Катрин осталась довольна своими приготовлениями. После обмена дружескими поцелуями юный герцог перестанет угрожать адмиралу. Прибытие Колиньи в Блуа покажет Генриху, что адмирал хочет дружить с ним. После того как Колиньи обнимет герцога, он должен будет видеть в нем не сына своего старого врага, а просто мальчика, потерявшего отца.

Еще один человек занимал мысли Катрин в этот день — овдовевший принц Конде. Говорили, что Луи глубоко скорбит по принцессе, хотя жил он весело, как прежде. Катрин смутилась, вспомнив свое былое легкомыслие; когда-то она слишком часто с нежностью думала об этом мужчине. Как легко было наделать глупостей из-за него! Больше безумие не повторится. Король Генрих изменял ей только с одной любовницей, Катрин знала, кто ее враг.

Мудрость сделала ее более сильной. Да, уроки приносили ей горечь, но она усваивала их на всю жизнь. Никаких нежных чувств. Мужчины существуют не для того, чтобы любить ее, но чтобы служить ей.

Люди собрались в Блуа, чтобы послужить Катрин. Ей удобно, чтобы они были друзьями… хотя бы внешне. Она не хотела новых гражданских войн, опасных для нее и детей. Она не должна сожалеть о том, что распутство Конде наносит ущерб репутации его партии; слабость Конде увеличивает силу Катрин. Именно так следует использовать мужчин, не для короткого эротического удовольствия. Она перестала думать, что любовник смог бы доставить ей наслаждение. Она радовалась пришедшей с годами мудрости, которая погасила тягу к тому, что в лучшем случае было преходящим. Теперь она держалась обеими руками за то, что должно отныне стать главной любовью ее жизни — за власть.

В огромном зале Блуа собрались мужчины и женщины, занимавшие самое высокое положение. Солнечный свет проникал в помещение сквозь цветные стекла окон-амбразур, заставляя сверкать роскошные туалеты гостей, расшитые драгоценными камнями. Катрин решила лично объявить о невиновности Колиньи и приказать мужчинам расцеловаться в знак дружбы.

Анна д'Эст, вдова Франциска де Гиза, держалась возле сына. Несомненно, ей не было нужды являться в столь глубоком трауре. Катрин мысленно рассмеялась. Бедная Анна! Кроткая, как ягненок. Она обрадуется примирению, если ее сын и деверь пойдут на него. Анна ненавидела кровопролития. Катрин помнила, как она протестовала против резни в Амбуазе. Она не выносила, когда людей пытали и казнили у нее на глазах. Такая женщина казалась неподходящей супругой Меченого, однако говорили, что он любил ее за доброту, что их брак был относительно счастливым. К тому же ее титул служил для честолюбивого герцога компенсацией за мягкотелость. Катрин чувствовала, что на этом демонстративном трауре настояли ее сын и деверь.

Герцог Генрих, уже заявивший всем в своей надменной манере о том, что он является главой великого дома Гизов и Лорренов — самого грозного и могущественного, в стране, — не отходил от матери. Марго неприлично пялилась на него; за это она будет позже наказана. Встречаясь взглядами с Катрин, Марго невинно улыбалась, но глаза королевы-матери становились холоднее, когда она наблюдала за дочерью; Катрин знала, что способна вызвать дрожь в теле Марго, еще мгновение назад трепетавшем от близости красивого, самоуверенного Генриха де Гиза.

Там же присутствовал кардинал Лоррен, чья несравненная красота уже была отмечена печатью порока. Говорили, что его жажда разврата не знала насыщения; эротические запросы этого человека удовлетворялись так же часто, как и потребности его желудка. Его любовницам не было счета. Расшитая великолепными бриллиантами кардинальская мантия привлекала всеобщее внимание. Распущенный церковник поклонился Катрин и смерил ее надменным взглядом.

— Добро пожаловать, господин кардинал, — сказала Катрин. — Я рада видеть ваше благочестивое лицо.

— Могу я набраться смелости и сказать, что рад видеть ваше честное лицо? Мадам, вы — свет нашего двора. Ваши блестящие добродетели — пример каждому; ваша искренность — укор всем нам.

— Вы льстите мне, кардинал.

— У меня и в мыслях нет ничего подобного, дорогая мадам.

— А я не стану льстить вам, дорогой кардинал. Я лишь скажу, что вся Франция должна подражать набожности и душевным качествам такого богоугодного человека, как вы.

Она повернулась, чтобы поприветствовать другого гостя. Когда-нибудь этот распутник, думала Катрин, выпьет бокал вина, отведает жареного павлина или коснется великолепного бриллианта — и не станет господина кардинала!

  92