106 
— Что вы делаете!? — изумились высокопоставленные… — Вы забываетесь! Вы забываете, что здесь не цирк, не оперетка… Не salon madame Deleaux! Вы чертовски дерзки, барон!
— Вы думаете? Я только нетерпелив… — отвечал барон.
— Но она сейчас выйдет! Неужели у вас не хватит терпения на две, на три минуты?
— Не хватит.
— Но ведь это неприлично! Она, может быть, теперь одевается!
— Может быть, — отвечал нетерпеливый барон и постучал в дверь еще раз.
— Кто там? — послышался из уборной молодой женский голос.
— Я! — отвечал барон.
— Кто вы?
— Один из почитателей вашего таланта. Я, собственно говоря, в вашем таланте ни бельмеса не смыслю, но мне говорят, что вы прекрасно играете, а я привык верить на слово. Отоприте!
— Странно… Я в уборной! В уборную нельзя входить. Да вы кто такой?
— Я барон фон Зайниц. Имею к вам дело.
Голос из уборной заговорил потише и не так смело:
— Очень приятно, барон… Но я не одета… Подождите пять минут.
— Мне ждать некогда. Через две минуты я уезжаю. Сейчас или никогда!
— Нельзя!
— Ваше дело… Прощайте! Кто это, чёрт возьми, меня за рукав дергает?
Возле барона собралась толпа почитателей дебютантки. Толпа была крайне возмущена дерзким поведением барона. Она потребовала от барона, чтобы он отошел от двери. Жених дебютантки, находившийся тут же в толпе, дернул его за рукав.
— Извольте отойти от двери! — крикнули почитатели.
— А если я не отойду, то что будет? — спросил барон и уже не пальцем, а кулаком постучал в дверь.
— Вы, mademoiselle, вероятно, хотите, чтобы эти господа сделали со мной скандал! — сказал он сквозь дверь дебютантке. — Отворите! Через полторы минуты я уезжаю… Сейчас или никогда! Я, барон фон Зайниц, люблю всё делать сейчас или никогда! Угодно вам поговорить с бароном Зайниц, который имеет к вам дело?
Дебютантка, видимо, колебалась.
— Что вам угодно? — спросила она.
— Ах, чёрт возьми! Что может быть мне угодно!? Некогда мне разговаривать! Ну, я буду считать до трех раз. Если вы не отопрете, когда я скажу «три», то я уйду, и вы меня никогда не увидите… Как много, однако, у вас поклонников! Это я замечаю по тем щипкам, которые они задают мне сзади и с боков… Ну, я начинаю… раз… два… Ну… ну…
В уборной около двери послышались легкие шаги.
— Три! — сказал барон.
Щелкнул замок. Дверь тихо отворилась. Перед носом барона прошмыгнула из уборной хорошенькая, улыбающаяся горничная. Барон сделал шаг вперед, и его обоняние утонуло в тонких запахах уборной. Она стояла у темного окна, закутавшись в шаль. Около нее лежало платье, которое ей предстояло надеть… Щеки ее были красны. Она сгорала со стыда…
«Боже мой, как она еще невинна!» — подумал барон и, поклонившись, сказал:
— Прошу прощения! Я через минуту уезжаю, а потому…
Дебютантка подняла глаза на барона. Глаза ее были полны любопытства. Она видела его в первый раз, но она так много слышала о нем, находясь еще в театральном училище! Она его давно уже обожала понаслышке.
— Что вам угодно, барон? — спросила она после тяжелого, минутного молчания.
— Вы извините, mademoiselle, что я так настойчив, но… честное слово, вы мне нравитесь!
Дебютантка потупилась. Щеки ее еще больше покраснели.
— Я не люблю комплиментов, — сказала она.
«Боже, как она невинна!» — подумал барон и сказал:
— Сколько жалованья назначило вам ваше начальство?
— Еще не назначало, а назначит… Сколько — не знаю… На первых порах, вероятно, не более двух тысяч талеров…
— Гм… Цена хорошая… На первых порах достаточно.
Барон умолк и впился глазами в дебютантку. Дебютантка готова была провалиться сквозь землю от стыда и ожидания.
— Если вы ко мне приедете, — сказал, помолчав, фон Зайниц, — то вы получите в сто пятьдесят раз больше.
Розовые щеки дебютантки стали белы, как полотно сорочки барона… Дебютантка вскрикнула, всплеснула руками и, как оглушенная выстрелом из сотни пушек, сразу упала на обитое бархатом кресло. С ней сделался истерический припадок. Фон Зайниц поклонился и вышел. Когда в уборную вошла горничная, дебютантка рыдала. Рыдания были отрывистые, смешанные со смехом… Горничная испугалась, выбежала из уборной, и чрез минуту вся сцена разделилась на кучки. Кучки шептались, искоса поглядывали на дверь уборной и не знали, что им делать: возмущаться дерзким поступком барона или же… завидовать счастью рыдающей дебютантки? Жених, как сумасшедший, вломился в уборную, пал к ее ногам и завопил:
106 
