Особенно,... 
128 
Она колебалась. Но этот момент показался ей неподходящим для пересказа сна.
— Наша дочь… — промолвила Катрин, — она так грустна. Меня это волнует, Генрих. Даже пугает.
В ее глазах появились слезы, но они были связаны не с Элизабет, как решил Генрих. Ему захотелось утешить Катрин.
— Это пройдет, Катрин. Причина в том, что она еще ребенок.
— У нее такой трагический вид.
— Мы знаем, что это временная печаль. Все не так плохо, как кажется.
Она была охвачена отчаянием; Катрин испытывала единственное желание — не отпускать Генриха.
— Что нам известно о Филиппе?
— Он — король Испании, один из могущественнейших монархов Европы… мы можем гордиться тем, что наша дочь выходит за него замуж.
Катрин шагнула к Генриху, прижалась к нему.
— Ты очень мне помогаешь, Генрих. Ты такой надежный, здравомыслящий.
Ее дрожащие пальцы гладили его камзол, поглядев на лицо мужа, она увидела, что он добродушно улыбается. Он не знал, что к нему прильнула сгорающая от страсти женщина. Он считал ее лишь встревоженной матерью.
— Ну, Катрин. Твое беспокойство вполне естественно. Но мы не можем больше задерживаться. Спустимся к арене. Ты слышишь, с каким нетерпением они ждут начала турнира?
Он взял ее за руку и повел из комнаты.
Когда они вышли из дворца, пение труб возвестило о появлении королевской четы. Толпа бурно приветствовала их.
— Да здравствует король! Да здравствует королева! — кричали люди.
Да, подумала Катрин. Да здравствует король! Да здравствует королева! Святая Дева, помоги нам пережить этот турнир.
Тревога не отпускала Катрин в течение всего дня. Лучи солнца обжигали королеву, сидевшую на галерее с герцогом Савойским и знатными дамами, но еще сильнее ее душу жгла ненависть к Диане, седовласой и величественной; герцогиня де Валентинуа, как и прежде, не сомневалась в чувствах короля.
Героем дня был Генрих. Это справедливо, думала Катрин. Он выглядел великолепно на норовистом жеребце, подаренном герцогом Савойским.
Он выбрал себе в противники молодого капитана шотландской гвардии, некоего Монтгомери — красивого юношу и умелого бойца.
Катрин пережила мгновение страха, когда шотландец едва не сбросил короля с коня. Толпа испуганно ахнула Катрин подалась вперед, затаив дыхание. Она молилась. Но король удержался в седле.
— Ура! — закричал преданный ему народ; король смело устремился навстречу капитану. — Ура! Да здравствует король!
Шотландец упал на землю; Генрих одержал победу.
Катрин почувствовала, что ее ладони вспотели. Как она испугалась! Это было всего лишь забавой. Она слышала крики ликования Король Франции должен был одержать верх над иностранцем.
Генрих появился на галерее и сел рядом с Дианой. Утолив жажду, он принялся обсуждать поединок с герцогом Савойским и дамами. Желая похвалить молодого Монтгомери, он послал за ним.
— Вы отлично сражались, — сказал король. — Вы были достойным противником.
Монтгомери поклонился.
— Выпейте с нами, — предложил король.
Монтгомери заявил, что сочтет это за честь.
Посмотрев на молодого человека, Генрих внезапно произнес:
— Думаю, что, сражаясь с кем-то другим, вы бы стали победителем.
Монтгомери слегка покраснел.
— Ваше Величество, вы превзошли меня в мастерстве.
Герцог и дамы зааплодировали, услышав эти слова, но Катрин, наблюдая за королем, которого она хорошо знала, поняла, что в душе Генриха зародились сомнения. Они имели под собой почву. Молодой Монтгомери был великолепным бойцом; Генрих сохранял свою форму, но ему уже шел пятый десяток.
— В настоящем спорте нельзя поддаваться, — сказал Генрих. — Лавровый венок, полученный благодаря высокому положению, невозможно носить с достоинством.
Монтгомери не нашел, что ответить на это, и король тотчас объявил о своем желании сразиться с капитаном Монтгомери еще раз до заката солнца.
— Ваше Величество, — сказал герцог Савойский, — сегодня жаркий день, и вы уже заслужили почести. Почему не устроить этот поединок завтра?
— Мне не терпится, — улыбнулся Генрих, — снова померяться силой с этим молодым человеком. Я не желаю ждать до завтра. Мой народ обрадуется, увидев меня на арене. Я хочу устроить зрелище для многих верных подданных.
Молодой шотландец забеспокоился. Он испугался, что победа над королем сделает его одиозной фигурой. Он значительно моложе короля. Щекотливая ситуация, подумал капитан.
128 
