Особенно,... 
58 
«Как высоко мы поднялись! — подумал он. — Сеймуры из Волф-Холла — простые сельские помещики — породнились с самим королем и достойны войти в семью знатнейшего рода в королевстве!»
Вопрос заключался не в том, захочет ли миледи Ричмондская выйти замуж за сэра Томаса Сеймура, а в том, захочет ли он взять ее в жены.
Мария ему нравилась. Он вообще любил красивых женщин, но для честолюбивого человека одной красоты мало.
— Нет, моя дорогая Мария Ховард, — прошептал он, — другие могут дать мне гораздо больше.
Весенний воздух пьянил его, как вино, — в нем чувствовались ароматы земли. Жизнь хороша и будет еще лучше.
Он наметил себе четырех женщин, однако следует тщательно рассмотреть каждую кандидатуру, прежде чем сделать окончательный выбор. Так кого же ему взять в жены — герцогиню, королеву, племянницу короля или его дочь? Если бы он был свободен в своем выборе, он без колебаний женился бы на Катарине Парр. Он испытывал огромную нежность к королеве, ибо любил ее и знал, что с нею был бы счастлив. Но она могла выйти за него замуж, только став вдовствующей королевой, в то время как принцесса в один прекрасный день могла превратиться в полновластную государыню.
Он любил Кейт за ее милый нрав, но жаждал обладать рыжеволосой принцессой. Честолюбие и желание иногда так приятно сочетаются.
Он покинул розарий и направился к новому саду с прудом, разбитому по велению короля. Как здесь красиво! И как тихо! Террасы и статуи, пруд, где плавают лилии, — над всем этим царили покой и тишина. Уже зацвели подснежники, да и кусты стояли в цветах.
Сеймур подумал о будущем — о времени, когда короля уже не будет в живых, а он и его брат станут правителями страны. Конечно, его братец, захочет забрать всю власть в свои руки; Томасу казалось, что люди, видя, что Эдуард лишен обаяния, считали его более проницательным политиком. Эдуард был хитер, Эдуард был умен, к тому же у него была честолюбивая жена. Эти двое захотят править без помощи Томаса.
Только женитьба поможет ему занять в государстве то положение, к которому он стремится, но для этого нужно правильно выбрать жену.
Вдруг он заметил какое-то шевеление, и губы Сеймура сложились в довольную улыбку, когда он увидел маленькую фигурку, поднявшуюся из травы, одетую в алое бархатное платье и расшитый жемчугом чепец, из-под которого выбивались рыжие волосы.
Сеймур быстро подошел к принцессе Елизавете.
Он поклонился и взял ее за руку.
— Я любовался цветами, — сказал он, — но потом понял, что напрасно терял время.
— Я рада, что вы осознали эту потерю, — отметила она, — ибо знаю вас как человека, который любит тратить попусту свои таланты. Но что-то стало холодать.
— Я с радостью отдам вам свой плащ. Нельзя допустить, чтобы леди Елизавета замерзла.
— Я пойду побыстрее во дворец и согреюсь на ходу.
— Мне бы хотелось, чтобы вы ненадолго задержались и поболтали со мной.
— Вы многого хотите, сэр Томас. Даже слишком многого.
— Никогда нельзя хотеть слишком многого. Если мы хотим многого, то что-то получаем, а если не хотим ничего, то ничего и не получаем. Л это, согласитесь, очень глупо.
— Вы слишком умны для меня, милорд.
— Увы! Порой я огорчаюсь, понимая, что недостаточно умен.
— Вы говорите загадками — я их не понимаю, милорд... — Принцесса отвесила ему реверанс и хотела уже уйти, но он не собирался отпускать ее.
— Мы с вами здесь одни, так давайте забудем о церемониях.
— Одни? Разве можно уединиться при дворе? Такие люди, как мы с вами, мой адмирал, никогда не смогут остаться одни, ибо за ними всегда следят невидимые глаза, а невидимые уши слушают, что они говорят. Всегда найдутся люди, которые, услышав какую-нибудь вашу — и мою — невинную фразу, поспешат использовать ее против нас.
— Елизавета... прекраснейшая из принцесс... Она вспыхнула. Несмотря на весь свой ум, она была падка на лесть, как и ее царственный отец, но она еще не научилась это скрывать. Теперь когда она заняла приличествующее ей положение при дворе и стала играть в политике страны определенную роль, что ей очень нравилось, она с гораздо большим удовольствием выслушивала слова о своей красоте, чем когда жила в неизвестности и нужде.
Сеймур поспешил закрепить успех:
— Не лишайте меня удовольствия... не лишайте удовольствия любоваться вами.
— Я слышала, как придворные дамы говорили, что глупо принимать комплименты лорда-верховного адмирала всерьез.
58 
