Особенно,... 
31 
* * *
- Один идет прямым путем,
- Другой идет по кругу
- И ждет возврата в отчий дом,
- Ждет прежнюю подругу.
- А я иду – за мной беда,
- Не прямо и не косо,
- А в никуда и в никогда,
- Как поезда с откоса.
1940
СОНЕТ
- Совсем не тот таинственный художник,
- Избороздивший Гофмановы сны, —
- Из той далекой и чужой весны
- Мне чудится смиренный подорожник.
- Он всюду рос, им город зеленел,
- Он украшал широкие ступени,
- И с факелом свободных песнопений
- Психея возвращалась в мой придел.
- А в глубине четвертого двора
- Под деревом плясала детвора
- В восторге от шарманки одноногой,
- И била жизнь во все колокола…
- А бешеная кровь меня к тебе вела
- Сужденной всем, единственной дорогой.
18 января 1941, Ленинград
ЛЕНИНГРАД В МАРТЕ 1941 ГОДА
- Cadran solaire[3] на Меншиковом доме.
- Подняв волну, проходит пароход.
- О, есть ли что на свете мне знакомей,
- Чем шпилей блеск и отблеск этих вод!
- Как щелочка, чернеет переулок.
- Садятся воробьи на провода.
- У наизусть затверженных прогулок
- Соленый привкус – тоже не беда.
1941
КЛЯТВА
- И та, что сегодня прощается с милым, —
- Пусть боль свою в силу она переплавит.
- Мы детям клянемся, клянемся могилам,
- Что нас покориться никто не заставит!
Июль 1941, Ленинград
* * *
- Птицы смерти в зените стоят.
- Кто идет выручать Ленинград?
- Не шумите вокруг – он дышит,
- Он живой еще, он все слышит:
- Как на влажном балтийском дне
- Сыновья его стонут во сне,
- Как из недр его вопли: «Хлеба!»
- До седьмого доходят неба…
- Но безжалостна эта твердь.
- И глядит из всех окон – смерть.
- И стоит везде на часах
- И уйти не пускает страх.
28 сентября 1941, Самолет
МУЖЕСТВО
- Мы знаем, чтó ныне лежит на весах
- И что совершается ныне.
- Час мужества пробил на наших часах,
- И мужество нас не покинет.
- Не страшно под пулями мертвыми лечь,
- Не горько остаться без крова, —
- И мы сохраним тебя, русская речь,
- Великое русское слово.
- Свободным и чистым тебя пронесем,
- И внукам дадим, и от плена спасем
- Навеки!
23 февраля 1942, Ташкент
* * *
- Щели в саду вырыты,
- Не горят огни.
- Питерские сироты,
- Детоньки мои!
- Под землей не дышится,
- Боль сверлит висок,
- Сквозь бомбежку слышится
- Детский голосок.
23 апреля 1942, Ташкент
* * *
- Постучись кулачком – я открою.
- Я тебе открывала всегда.
- Я теперь за высокой горою,
- За пустыней, за ветром и зноем,
- Но тебя не предам никогда…
- Твоего я не слышала стона,
- Хлеба ты у меня не просил.
- Принеси же мне ветку клена
- Или просто травинок зеленых,
- Как ты прошлой весной приносил.
- Принеси же мне горсточку чистой,
- Нашей невской студеной воды,
- И с головки твоей золотистой
- Я кровавые смою следы.
23 апреля 1942, Ташкент
* * *
В.Г.
- Глаз не свожу с горизонта,
- Где мятели пляшут чардаш…
- Между нами, друг мой, три фронта:
- Наш и вражий и снова наш.
- Я боялась такой разлуки
- Больше смерти, позора, тюрьмы.
- Я молилась, чтоб смертной муки
- Удостоились вместе мы.
1942, Ташкент
* * *
- Какая есть. Желаю вам другую
- Получше. Больше счастьем не торгую,
- Как шарлатаны и оптовики…
- Пока вы мирно отдыхали в Сочи,
- Ко мне уже ползли такие ночи,
- И я такие слышала звонки!
- Не знатной путешественницей в кресле
- Я выслушала каторжные песни,
- А способом узнала их иным…
- …
- Над Азией – весенние туманы,
- И яркие до ужаса тюльпаны
- Ковром заткали много сотен миль.
- О, что мне делать с этой чистотою,
- Что делать с неподкупностью простою?
- О, что мне делать с этими людьми!
- Мне зрительницей быть не удавалось,
- И почему-то я всегда вклинялась
- В запретнейшие зоны естества.
- Целительница нежного недуга,
- Чужих мужей вернейшая подруга
- И многих – безутешная вдова.
- Седой венец достался мне не даром,
- И щеки, опаленные пожаром,
- Уже людей пугают смуглотой.
- Но близится конец моей гордыне,
- Как той, другой – страдалице Марине, —
- Придется мне напиться пустотой.
- И ты придешь под черной епанчою,
- С зеленоватой страшною свечою,
- И не откроешь предо мной лица…
- Но мне не долго мучиться загадкой:
- Чья там рука под белою перчаткой
- И кто прислал ночного пришлеца?
23-24 июня 1942, Ташкент
31 
