Последние отзывы

  78  

В городе поднялась суматоха. Мужчины достали свои старые мушкеты, моряки принялись точить абордажные сабли. Однако стоило ли бояться одного корабля? Правда, за ним могли следовать другие. Плимутский флот был в чужих водах, а здесь еще помнили внезапное нападение британских пиратов.

Некоторые бывалые моряки заявили, что эта быстроходная галера — турецкая.

Тамар стояла на пристани, когда галера причалила. Ее охватило внезапное предчувствие. Ее глаза искали знакомого человека среди худых, изнуренных моряков, но она не нашла, что искала.

Но вот моряки подняли весла, стали сходить на берег и обнимать встречающих. Один из них нагнулся и потрогал руками булыжники, потом встал на колени и поцеловал их. Одетые в лохмотья всех цветов и фасонов, эти люди мало походили на англичан. Их кожа была бронзовой от загара, бороды не стрижены, на обнаженных спинах следы пыток.

Последним на берег сошел человек, которого ждала Тамар. Она не могла не узнать этого худого, изнуренного гиганта, его выдавали удивительно голубые, сверкающие глаза.

Вот он засмеялся. Его зубы казались ослепительно белыми на загорелом лице, до того худом, что, казалось, кости могли прорезать кожу. Он огляделся, и Тамар знала, что он ищет ее.

Тамар подбежала к нему. Он схватил ее и прижал к себе, и она снова почувствовала радостный трепет, которого не испытывала после его отъезда.

Это было самое волнующее, самое удивительное событие в этом богатом событиями году. Бартли вернулся домой.

Она снова поселился в Стоуке, в родном доме. Надменный, гордый вид он утратил. Говорили, что он вместе с людьми, которым удалось бежать с ним, устроил пирушку на несколько дней. Он предложил им остаться в его имении, пережитые ими вместе злоключения сделали их друзьями навеки. Кузен, унаследовавший его титул и имения после смерти старого Кэвилла, поскольку Кэвилл младший считался пропавшим без вести, еще находился в доме, но собирался уехать.

Сэр Бартли стал героем дня, за его здоровье пили во всем графстве. Немногие смогли бы вынести то, что вынес он. А уж совершить смелый побег, спасти своих людей и привезти их домой было настоящим подвигом.

Бартли и его команда рассказали душераздирающую историю. Когда они отплыли от Плимута и были уже несколько дней в пути, их окружили турецкие галеры. Несколько человек из их команды утонуло, остальных взяли в плен и заставили быть галерными гребцами, а эту работу могут вынести только сильнейшие. Их приковывали к галере, по шесть человек на весло, и давали им еды и питья ровно столько, чтобы поддерживать в них жизнь. Корабельный надсмотрщик прохаживался по продольному мостику, щелкая бичом и спуская шкуру со своих рабов, стоило кому-нибудь проявить недостаточное рвение или почувствовать недомогание. И на такую жизнь был осужден гордый Бартли. Галеры спускали на воду только весной и летом, зимой они стояли на приколе, а галерные рабы сидели в мрачных казематах.

Такую жизнь Бартли и его люди смогли чудом выдержать в течение шестнадцати лет. В последние четыре года Бартли готовил побег и наконец осуществил свой план с помощью других рабов.

Дисциплина в тюрьме была слабая, число тюремщиков малое, и, воспользовавшись случаем, когда за стенами их тюрьмы нагрузили готовую к отплытию галеру, они вырвались из темницы и, привычные грести, сумели быстро уплыть от преследователей.

Это была история о приключениях, страданиях и отваге, типичная для моряков того времени. Они воспринимали тяжкие испытания и смерть как нечто естественное. Как сказал Бартли, каждый из них, до того как поставил парус, знал, что им придется пережить.

Тамар понимала, что с приходом галеры ее судьба изменилась. Прежде она готова была примириться с жизнью с Хьюмилити, она жила надеждой на предстоящий отъезд из страны. Но теперь… Бартли вернулся.

В первый же день своего возвращения, под вечер, Бартли приехал в Пенникомкуик. На пристани им удалось лишь обняться на мгновение. Затем толпа окружила его, и она воспользовалась этим, чтобы убежать. Тамар необходимо было побыть одной, подумать наедине о событии, грозившем перевернуть ее жизнь.

Она увидела, что Бартли подъезжает к дому, и вышла ему навстречу.

Бартли сидел на лошади и смотрел на нее сверху вниз. Он подстриг бороду и надел элегантный наряд, который носил до отъезда. Он висел на нем, как на вешалке, но придавал ему еще большее достоинство.

— Итак, — сказал он, и его голубые глаза сверкнули, — ты вышла за пуританина!

  78