73 
— Я хотела бы видеть миссис Беллэйрс, — сообщила я ей.
— Идите прямо наверх, — отозвалась она.
Пока я взбиралась по расшатанным ступеням, мне стало нехорошо; дело было не в запахе, не в грязи и нищете — я панически боялась того, что увижу за той дверью, где ждала меня Гвеннан.
Я постучала. И услышала голос, так похожий на голос Бевила:
— Хэрриет. Значит, ты пришла… ты ангел!
— Гвеннан.
Я стояла и смотрела на нее. Куда делась моя красавица Гвеннан, с пылающим, высокомерным взглядом, пышными рыжевато-коричневыми волосами, с особым выражением, характерным для всех Менфреев? Передо мной стояла увядшая, измученная женщина, такая худая, что несколько секунд мне пришлось убеждать себя, что это моя подруга. Она куталась в халат, который когда-то был пестрым. Я заметила, что кое-где он порван.
Мне хотелось разрыдаться, но я постаралась скрыть свои чувства и, чтобы Гвеннан не прочла ничего на моем лице, быстро притянула ее к себе и обняла.
— О, Хэрриет…сентиментальная особа! Ты всегда была такая, я это знала.
— Лучше расскажи мне все, — попросила я. — Где Бенедикт Беллэйрс?
— Этого я не знаю.
— Значит, вы расстались?
Она кивнула:
— Это была самая большая ошибка из всех, которые я совершила, Хэрриет.
— Все пошло не так?
— Почти с самого начала. Он думал, что у меня есть свои деньги. Он слышал о Менфреях… старинное семейство… традиции и все такое. А я… я ничего ему не принесла.
— И тогда ты обнаружила, что твой брак — ошибка, и…
— Это даже не был настоящий брак. То есть я-то думала, что настоящий, но в конце концов выяснилось, что он уже женат. Я была слепа, Хэрриет, и не требовалось много хитрости, чтобы меня обмануть. Я прошла через какую-то церемонию бракосочетания…но его не обвинили и в двоеженстве. Просто его друг изобразил священника, он тоже актер и хорошо сыграл роль.
— Гвеннан!
— Тебя это задевает? Я читала о тебе в газетах: «Дочь предыдущего парламентария от округа Ланселла выходит замуж за нынешнего депутата. Мисс Хэрриет Делвани, дочь сэра Эдварда Делвани, сочеталась браком с мистером Бевилом Менфреем, членом парламента от Ланселлы». Видимо, Хэрриет, ты добилась того, чего хотела. Ты ведь всегда хотела заполучить Бевила, правда?
Я кивнула.
Она улыбнулась — довольно печально:
— Расскажи мне, что было, когда я сбежала?
Все та же Гвеннан! Ее собственные дела всегда интересовали ее больше, чем дела всех прочих людей, и она и не пыталась этого скрывать.
— Жуткий скандал.
— Могу себе представить. А Хэрри?
— Ты разбила ему сердце.
— Бедняжка! Он был бы мне хорошим мужем.
— А что случилось после этого… шутовского венчания?
— Я, как говорится, «осталась одна с ребенком».
— У тебя есть ребенок?
— На самом деле именно поэтому я попросила тебя приехать. Ради него я готова поступиться своей гордостью.
— Где же он?
Гвеннан подошла к двери и открыла ее. В маленькой комнатушке стояла старая корзина для грязного белья, в которой спал мальчик. Он был бледненьким и не слишком чистым, но по рыжеватым волосам Менфреев я сразу узнала в нем одного из них.
— Бенедикт, — нежно произнесла Гвеннан.
— Бенедикт Беллэйрс, — добавила я.
— Бенедикт Менфрей, — поправила меня она.
— Ну, конечно.
— Все очень трудно, Хэрриет.
Я согласилась.
— Зачем ты просила меня приехать? Расскажи мне все, Гвеннан.
— Я попросила тебя, потому что ты теперь член семьи и я больше надеюсь на тебя, чем на других. Я хочу вернуться обратно в Менфрею, Хэрриет. Я не могу больше жить так. И я хочу привезти в Менфрею его.
— Конечно, возвращайся.
— Но как мне объяснить?
— Это можно будет устроить. Ты потеряла мужа и вернулась домой. Это — дело деликатное, но все можно будет устроить.
— Я не могу вернуться, если они этого не хотят.
— Но, Гвеннан, конечно, они хотят. Ты одна из них.
— Добрая старушка Хэрриет! У тебя всегда такие прекрасные мысли. Хэрриет, мы — настоящие Менфреи, а не те, кто стал ими благодаря браку, — вовсе не так добры, как ты. Я хочу вернуться домой. Я хочу привезти домой своего ребенка. Но я не желаю выслушивать упреки. Мне не нужны одолжения.
— Ты хочешь, чтобы они заклали тельца в честь блудной дочери?
— Нет. Я просто хочу вернуться… и чтобы ты это устроила. И пусть Бенедикта признают Менфреем. Я хочу забыть, что на свете был такой человек, как Бенедикт Беллэйрс.
73 
