Особенно,... 
22 
— Уверен, что говорил. Но Наталия переделала ее под свой офис! Кроме того, ты же всегда останавливалась в «Ритце».
— Да, но у Чарльза временные трудности. Он сказал, что мы должны сократить свои расходы.
— Понимаешь, Вероника, мы с Наталией очень ценим свое уединение и не хотим его нарушать.
— Марк! Чтобы ты был так увлечен женщиной?! Не верю ушам. Похоже, мне действительно лучше покинуть вас.
Когда Марк вернулся, Талия все так же сидела на диване.
— Это было ужасно.
— Все закончилось.
— Похоже, твоя мачеха так не думает. Если бы между нами на самом деле что-то было, у меня бы возникли некоторые подозрения.
— Но между нами ничего нет, — холодно напомнил Марк.
Он взял поднос с чашками и унес в кухню. Талия последовала за ним.
— Извини. — Она не заметила, что перешла на «ты». — На самом деле я не думаю, что ты и Вероника…
— Спасибо. Неприятно осознавать, что кто-то считает тебя таким ублюдком.
— Да. — В ее воображении тут же нарисовался образ Хьюго Кантрелла.
— Перестань. Ты выглядишь потрясенной, — его губы скривила усмешка. — Я ведь тоже не святой и временами был на грани… Вероника умеет довести до точки кипения, особенно если тебе шестнадцать и ты вовсе не такой искушенный, каким хочешь казаться.
Талия ахнула.
— Она… она приставала к тебе?
— Она сразу догадалась, что кое-какой опыт у меня уже есть. Не забывай, ей было всего девятнадцать, когда она женила на себе моего отца, а ему было за сорок. Может быть, эта сторона их отношений… несколько ослабела, и у нее начался сексуальный зуд.
Марк немного помолчал.
— Потом я решил, что таким образом она хотела, помимо прочего, держать меня в качестве страховки на будущее, на всякий случай. А может, она просто находила ситуацию пикантной. Все бесчинствующие юношеские гормоны оказались бы в ее распоряжении, окажись я посговорчивее.
— Но не может же она до сих пор думать…
— Почему нет. Вероника не из тех, кому брачные клятвы могут помешать делать то, что им заблагорассудится.
— Какая же она подлая!
— В любом случае спасибо, что уберегла меня от неловкой ситуации. Я твой должник и не забуду об этом.
— Не могу сказать, к сожалению, что это доставило мне удовольствие. — Талия поднялась. — А сейчас я должна вернуться к работе.
— Ты позволишь мне выразить свою благодарность приглашением тебя на ленч? — Его слова догнали ее уже у самой двери.
Талия ответила, не оглядываясь:
— Нет, спасибо. Вероника напрочь убила мой аппетит.
Оказавшись в своей комнате, она прислонилась спиной к двери, чувствуя злость и смущение одновременно. Ведь она же была голодна. Так почему же отказалась от приглашения?
Талия увидела свое отражение в зеркале и с трудом узнала себя. Девушка в красивой, непривычной одежде, с пылающими щеками и блестящими глазами мало походила на нее.
Остаток дня она не поднималась из-за стола, спрятав вглубь шкафа обновки.
Долой с глаз, долой из головы, велела она себе.
Когда Талия вышла из комнаты, чтобы разогреть тарелку супа и сделать себе бутерброд, квартира была пуста. Убирая посуду, она услышала звонок в дверь. Кто теперь? Неужели вернулась Вероника? Наверняка скажет, что в гостинице нет мест.
Но, открыв дверь, она увидела Джастина.
— Привет! Марк дома? — Виду него был слишком невинный.
— Нет. — Она улыбнулась. — Почему-то мне кажется, что ты знаешь об этом.
— Впустишь? Я совсем ручной и неопасный.
Талия посторонилась, впуская гостя.
— Чай или кофе? Алкоголь принадлежит исключительно Марку.
Джастин открыл портфель, который держал в руках, и извлек бутылку.
— Попробуй, и ты навсегда влюбишься в это вино.
Пусть и неожиданный, этот визит позволил Талии забыть неприятную встречу с Вероникой Мерлоуз. Они разговаривали о книгах, о любимых авторах, нашли много схожего в музыкальных пристрастиях, но категорически разошлись во взглядах на кино.
А вино действительно оказалось превосходным.
Когда час спустя Джастин ушел, Талия с удивлением сообразила, что согласилась сходить с ним в театр на будущей неделе, а когда у двери он остановился и приподнял ее лицо за подбородок, она разрешила поцеловать себя. Поцелуй был коротким, нетребовательным, но весьма приятным.
Оставшись в одиночестве, Талия закрыла пробкой бутылку с остатками вина, намереваясь поставить ее в холодильник, и стала мыть бокалы, не переставая анализировать произошедшее.
22 
