.
Очередная сказка о Золушке 
125 
– Мой дорогой, – говорила она Мортимеру, – у меня такое чувство, что Бог на нашей стороне в этот день. То, о чем я так долго мечтала, начинает совершаться. Скоро, очень скоро с Божьей помощью юный Эдуард станет нашим королем. Заранее приношу ему благодарность за это.
– И за то, – добавил Мортимер, – что благодаря его будущему браку с одной из четырех смешливых фламандских девиц у нас появилось целых две настоящие армии.
– Мой дорогой, не забывай, эта смешливая девица тоже будет королевой Англии.
– Ты – ее лучшая королева и лучшая и умнейшая из всех женщин на свете!
– А ты один из умнейших мужчин, потому что присоединился ко мне, а не к другому лагерю. Но не стану тебя отвлекать похвалами от дел. Их у тебя сейчас так много…
Вскоре уже корабли вышли в открытое море, и голландский берег исчез в туманной дымке.
Плавание оказалось не вполне благополучным: разыгрался шторм, несколько судов были сильно повреждены. Изабелла всерьез обеспокоилась, что все их планы рухнут, она истово молилась, чтобы этого не произошло. Шторм крепчал; были моменты, когда она думала, что все уже кончено для всей их армады, и какова же была радость, когда впереди показался берег Англии.
Волнение на море утихало. Изабелла вышла на палубу, огляделась вокруг. Многие корабли находились в жалком состоянии, часть воинов нашла вечное упокоение на дне моря, но, слава Создателю, армия в основном была сохранена, люди уже начинали высаживаться на сушу.
С рассветом следующего дня все они покинули овеваемый ветрами морской берег и вскоре прибыли в город Харидж, где Изабеллу встречал единокровный брат ее мужа, Томас Бразертон, с которым она всегда поддерживала дружеские отношения.
Сейчас для нее было особенно важно, что такие люди, как Эдмунд Кент и Томас Бразертон, сыновья второй жены ее тестя, оказались на ее стороне, предпочли перейти в лагерь королевы. Пускай пока еще не вполне открыто, но все-таки ближе к ней. Их привела, возможно, не столько преданность Изабелле, сколько ненависть к Диспенсерам, однако все равно они были под ее знаменами.
Весть о высадке армии и о прибытии королевы постепенно распространялась по всей стране.
Вернулась отринутая супруга порочного короля, кому угрожала здесь опасность из-за коварных Диспенсеров, которым слабый Эдуард безропотно подчинялся – так же, как до этого подчинялся высокомерному Гавестону; вернулась, чтобы избавить страну от гнусных развратных фаворитов; вернулась не одна, а с огромной, говорят, армией… Так почему же не принять ее сторону? Почему не присоединиться к ней и к ее многочисленным сторонникам?..
И люди присоединялись: простые жители, епископы, бароны. Те, кто надеялся избавить Англию от королевских любимчиков и тогда зажить лучше, спокойней, достойней.
Адам Орлтон, епископ Гирфорда, кто помог не так давно Мортимеру совершить побег из Тауэра, был весьма обрадован возвращению королевы с войском. Все это время он жил в беспокойстве, в ожидании самого худшего и лишь теперь вздохнул с некоторым облегчением. Он поспешил нанести визит королеве и Мортимеру и заверить их в своей преданности, после чего провел в церкви службу, на которую пригласил обоих и которая прошла при огромном стечении народа.
Епископ обрушился на короля, взяв за основу проповеди главу четвертую из второй Книги Царств, где человек жалуется на боли в голове и вскоре после этого умирает.
– …Когда голова страны, – гремел голос епископа под сводами церкви, – до отказа наполнена хворобами, ее бесполезно лечить, нужно ее просто удалить!..
Люди слушали своего пастыря в немом страхе. Королева то и дело поглядывала на Мортимера, который чуть заметно улыбался. Принц Эдуард чувствовал себя неуютно, хотя к этому времени почти полностью уверился, что действия его отца идут во вред Англии. С каждым днем юноша ощущал себя все ближе к трону, все уверенней глядел в недалекое будущее, которое вот-вот может превратиться в настоящее.
Он пришел к выводу: то, что полезно для Англии, надлежит свершить, чего бы это ни стоило. И сейчас сам святейший епископ со своей кафедры подтверждал его уверенность в этом, рожденную в первую очередь словами и действиями матери, а также Мортимера.
«Все это, конечно, прискорбно, – думал он. – Даже, быть может, трагично. Но правильно, а значит, необходимо…»
* * *
Тревожное известие о высадке в Англии двух армий застало короля Эдуарда в его дворце в Тауэре.
125 
