3 
«Заметь, Кейт, – обратилась она к своему отражению в зеркале, – тебя искушали. Кроме того, Райан ждет тебя назад не раньше завтрашнего утра. И потом, это было всего лишь приглашение на обед. Кто бы узнал, если бы ты согласилась? Тем более что твой брак прочен, как скала».
На мгновение она замерла, представив Райана у себя за спиной – высокого, с прямым крупным носом и жестким подбородком на тонком лице, которое всегда было более привлекательным, чем красивым. Видение было таким реальным, что она почувствовала слегка терпкий, в высшей степени мужской запах одеколона, которым он пользовался. Настолько сексуальный, что тело у нее сжалось от внезапного возбуждения.
Его длинные ноги и узкие бедра были обтянуты блеклыми джинсами, рубашка без ворота расстегнута на шее, а рукава закатаны выше мускулистых предплечий. Ничего общего с темными костюмами, которые он носил, когда они встретились в Сити. Но перемены в Райане были гораздо глубже. И это волновало ее больше всего.
Как всегда, одна прядь его светло-каштановых волос спускалась на лоб, однако карие глаза были непривычно сужены, а подвижный рот не кривила обычная гримаса удовольствия.
Кейт встряхнулась, прогоняя видение.
– Пора домой, – сказала она вслух.
По телефону-автомату в фойе она позвонила к себе в квартиру. Автоответчик был включен – значит, Райан работает. «Привет, дорогой, – негромко проговорила она. – Свадебные дела закончились, и я буду дома, как только смогу добраться. Почему бы нам не сходить куда-нибудь поужинать? Я угощаю. Может, закажешь столик в ресторане «У Берты»?»
На выходе из отеля она заглянула в бюро регистрации, чтобы сказать, что уезжает и проверить, не включены ли в счет непредвиденные расходы.
– Все в порядке, – заверила ее девушка-регистратор. – Это просто позор. Никто из нас не помнит такого.
– Будем надеяться, что это не станет тенденцией, – суховато отозвалась Кейт, уже собираясь идти.
– Минуточку, мисс Данстэн! – остановила ее регистратор. – Я совсем забыла. – Она лукаво улыбнулась. – Это оставили для вас.
На конверте отчетливым почерком было написано: «Мисс Кейт Данстэн».
– Благодарю, – холодно произнесла Кейт и сунула конверт в сумку. Ох уж это женское любопытство! Главное – покинуть помещение деловой, независимой походкой.
В машине она открыла конверт. Это была визитка Питера Гендерсона с личным номером телефона на обороте и подписью внизу: «Я говорил вам, что я оптимист».
Губы у Кейт сжались. Она уже была готова порвать карточку, но потом решила, что, пожалуй, будет полезнее внести его в офисный компьютер в список клиентов. Это сведет их общение до деловых контактов, невинных и потенциально полезных. И конец истории.
Движение на дороге было на удивление слабым, и она не задержалась, прибыв к дому даже раньше, чем рассчитывала.
Их квартира располагалась на верхнем этаже здания, где раньше был склад, и, помимо большой кухни, ванной комнаты и кабинета Райана, включала широкую галерею с деревянной лестницей, ведущей в спальню с еще одной ванной комнатой.
Полы были деревянными, шлифованными, потолки высокими, сводчатыми, а из каждого окна открывался великолепный вид.
Каждый раз, открывая входную дверь, Кейт чувствовала, как дрожь собственника пробегает по жилам. Давно прошли те светлые годы, когда они жили в квартирке и цокольном этаже викторианского дома, где полы потрескивали, окна заклинивало, а сантехника отличалась большой эксцентричностью. Весь первый год они обставляли эту квартиру, прочесывая магазины подержанной мебели и рынки, ища то, что хотели. Однако эклектическая смесь, которую они собрали, не могла вписаться в их новый дом, и они продали большую часть паре, которая купила их старую квартиру.
Здесь мебель на всем пространстве была смежена к минимуму, превалировали оттенки кремового и цвета слоновой кости, со случайными вкраплениями цвета морской волны. Это смотрелось. Один глянцевый журнал советовал использовать серию статей «Работа дома», но, в отличие от Кейт, Райан отказался принимать участие в этих работах, просто сказав, что он не намерен нарушать свой привычный уклад.
Кейт тихонько открыла дверь ключом: Райан мог работать, и нельзя было его беспокоить. Он любил тишину, когда писал, хотя был, терпим к перерывам в работе, особенно если к нему входили с чашкой кофе.
«Я дам ему еще полчаса, а потом чего-нибудь принесу», – подумала Кейт, роняя портфель на софу. Она притихла – вокруг было как-то слишком спокойно, слишком мирно.
3 
